Макроэкономика - наука, изучающая функционирование рынка в целом (общий обьем производства, уровень цен, процентные ставки, уровень безработицы). Макроэкономика. имеет дело со свойствами экономической системы как единого целого, экономической жизни в широком плане.
Почему у нас не развивается малый бизнес? Где взять средства на покрытие финансовой «дыры» пенсионной системы? Оказались ли эффективными антикризисные меры? На эти и другие вопросы «России» отвечает президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев.
– Михаил Эгонович, в июле президент России подписал закон о повышении порога перехода на упрощенную систему уплаты налогов для малого бизнеса. Однако предприниматели считают, что закона недостаточно. Какие же ограничения еще нужно снять?
– Всемирный банк опубликовал недавно результаты очередного исследования бизнес-климата мировой экономики, в том числе и в России. В выборке много предприятий, которые относятся к субъектам малого предпринимательства. Меня поразило то, что среди проблем, являющихся барьерами для развития предприятий, с огромным отрывом лидирует уровень налоговых ставок. У российских предпринимателей степень неудовлетворенности ставками значительно превышает аналогичные показатели как в Центральной и Восточной Европе, так и в мире.
– Они у нас действительно такие высокие?
– Понятие остроты налоговой нагрузки – вещь относительная. Структура издержек российских предприятий такова, что налоги зачастую оказываются неподъемными для них. На доставку товаров на рынок, их складирование, дистрибуцию бизнес в России тратит гораздо больше по сравнению с другими странами. Помимо транспортно-логистической, наши компании имеют еще в расходах и коррупционную составляющую, в опросе она занимает четвертое место по значимости.
Уровень налоговых ставок перешел в разряд доминирующей проблемы. Это говорит о том, что несмотря на все декларируемые программы и помощь, малый бизнес не может решить финансовые проблемы. С одной стороны – в виде налогов у него изымаются значительные ресурсы, а с другой – судя по опросу, почти такой же острой является проблема доступа к финансовым ресурсам.
Третья по значимости проблема – дефицит квалифицированных кадров. Государство не справляется с задачей подготовки нужных работников. Это бремя ложится в полном объеме на бизнес – он вынужден тратить деньги и силы на подготовку кадров для себя.
Надо добавить к этому списку еще одну «приятную» новость, которую правительство преподносит малому и среднему бизнесу. Начиная с 2011 года из специальных налоговых режимов исключаются изъятия, связанные с ЕСН. Издержки для малого и среднего бизнеса в связи с этим намного превысят дополнительные налоговые преференции.
– А стоило ли вообще затевать изменения в пенсионной системе в кризисной ситуации?
– Сохранять статус-кво – это дорога в никуда. В 2007 году соотношение средней пенсии и зарплаты у нас упало до рекордно низкого уровня за всю историю пенсионной системы страны – менее чем до 23%. Если ничего не предпринимать, то к 2017 году это соотношение снизилось бы до 18%. Поэтому реакция правительства вполне понятна. Но принятые меры, к сожалению, если не делать новых шагов, носят краткосрочный характер и в перспективе не смогут решить основных проблем, а в некоторых аспектах даже мешают их решению.
В пенсионной системе в 2010 году возникают дополнительные расходы, которые, по последним оценкам, могут превысить триллион рублей и составят более 2% ВВП. Это в условиях, когда страна в тяжелейшем кризисе, федеральный бюджет имеет огромный дефицит. И главное, что под дополнительные расходы до сих пор нет доходной базы. В 2010 году эти 2% ВВП будут финансироваться за счет дефицита федерального бюджета. Прибавьте сюда еще 1 трлн рублей, который все равно бы пошел на финансирование пенсий из бюджета.
Единственный источник, предлагаемый Минздравсоцразвития для закрытия финансовой «дыры», – повышение ставок страховых взносов. Это действительно восполнит дополнительный дефицит пенсионной системы. Однако на него накладывается резкое ухудшение демографической ситуации. Под действием неблагоприятных факторов соотношение средней пенсии и зарплаты будет постепенно уменьшаться. В 2010 году оно достигнет своего пика – 37% , это близко к 40%, как требует Международная организация труда, а с учетом финансирования льгот пенсионерам – существенно превосходит эти требования. Но дальше соотношение будет снижаться, и к 2020 году мы вернемся на уровень 2008 года с одной только разницей – огромным увеличением налоговой нагрузки на фонд оплаты труда.
Есть еще одна проблема. Если мы хотим держать уровень пенсии по отношению к зарплате не ниже 37%, то к 2040 году нам потребуется увеличить налоговую нагрузку на фонд оплаты труда с нынешних 26% до 42. Такие ставки никакая экономика не выдержит.
Короче говоря, правительство пока смогло сделать только полшага – оно резко увеличило пенсии в 2010 году. Это позволит более гладко пройти время очередных парламентских и президентских выборов. А что дальше?
Более того, мы прекрасно понимаем, что в связи с ускорением старения населения придется повышать пенсионный возраст. Схема, предложенная правительством сейчас, фактически всем повышает пенсии одинаково. Из-за этого упала действенность стимулов для добровольного более позднего выхода на пенсию. А раз так, значит, придется повышать пенсионный возраст директивно и никуда от этого будет не деться.
И наконец, если все-таки правительство прибегнет к повышению страховых взносов, это повлечет целый ряд негативных последствий. Во-первых, снизятся доходы местных бюджетов по налогу на прибыль и по подоходному налогу. Высокая налоговая нагрузка приведет к уходу зарплаты в тень и падению собираемости подоходного налога и страховых взносов. Совокупные оценки этих потерь составляют 1,5–2% ВВП. Правительство может собрать с помощью увеличения ЕСН 1,5–2% ВВП, а потеряет столько же на потерях собираемости. Практически меняем шило на мыло.
– Разве нет иных способов реформировать пенсионную систему?
– Есть. Во-первых, надо приступить к программе стимулирования более позднего выхода работников на пенсию. Для этого, на мой взгляд, необходимо изменить акценты в дальнейших индексациях пенсии таким образом, чтобы наибольшую выгоду от них получили пенсионеры старших возрастов.
Во-вторых, необходимо сделать более масштабными программы софинансирования накопительной части пенсии работниками и работодателями. У них сейчас недостает стимулов, чтобы участвовать в ней. Необходимо существенно увеличить предельные суммы софинасирования. И вот здесь, на мой взгляд, можно избежать увеличения налогового бремени, если задействовать стратегический ресурс – государственное имущество. Речь идет не о его немедленной продаже, а о передаче в состав пенсионных накоплений. Продажа госимущества будет осуществляться по мере того, как возникает потребность в выплате пенсий. Процесс приватизации растягивается на 20–30 лет. Аналогичный подход может быть использован и для стимулирования более позднего выхода на пенсию.
– Но эти планы может нарушить вторая волна банковского кризиса. Возможна ли она уже осенью?
– Масштабы банковского кризиса в России будут зависеть от развития экономической ситуации. Сегодня российская экономика уже находится на пороге некоторого оживления. Есть несколько обстоятельств, которые предопределяют это.
Дело в том, что около 80% вклада в падение производства в стране внесли внешнеэкономические факторы. Первый – падение выручки от экспорта в IV квартале 2008 года и I квартале 2009-го. Второй – отток капитала, связанный с необходимостью возврата значительных объемов задолженности российских компаний, которые не смогли из-за кризиса рефинансировать ее на внешнем рынке. Но во II квартале оба негативных фактора перестали действовать. Цены на основные товары российского экспорта поднялись до уровня 2007 года. Более того, если в I квартале 2009-го физические объемы экспорта упали на 15%, то во II квартале они подросли на 5% – это заметный рост.
При этом импорт рос сравнительно медленно, в России улучшался платежный баланс. По некоторым видам товаров мы вообще имели революционные изменения. Например, экспорт зерна увеличился в семь раз по сравнению с 2008 годом! Убрали экспортные пошлины на зерно – производитель оживился и все, что можно, продал. Зерно становится важной статьей нашего экспорта.
Весной наблюдался также неожиданный рост экспорта машин и оборудования – почти на 20%. Хотя внутри страны происходило дальнейшее углубление спада.
Во II квартале мы впервые испытали значительный приток капитала – он был гораздо больше по сравнению с аналогичным периодом 2008 года. Российские компании смогли занять на внешних рынках порядка $22 млрд, больше, чем заняли внутри страны. Таким образом 80% причин, по которым падал российский ВВП, были устранены благодаря беспрецедентно благоприятной даже по меркам 2008 года внешнеэкономической конъюнктуре II квартала.
Рост производства должен был начаться и в связи с проблемой запасов готовой продукции на складах. В I квартале этого года валовые накопления снизились более чем на 50%. Инвестиции упали на 15%, все остальное пришлось на сокращение запасов. Если во 2-м полугодии за счет внешнеэкономической ситуации оживится спрос, то предприятиям придется пополнять запасы.
И наконец, третий фактор – сезонный. Во II и III кварталах у нас традиционно ускоряется рост ВВП по сравнению с I и IV кварталами. Этот фактор тоже будет работать на оживление экономики.
Вся совокупность причин свидетельствует: даже если предстоящий рост и не будет устойчивым, то в любом случае в ближайшие месяцы нас ожидает некоторое оживление экономики по сравнению с 1-м полугодием. Дальнейший подъем будет зависеть от внешнеэкономической ситуации в III квартале. Если III квартал окажется плохим: опять отхлынет капитал, экспорт снизится, предприятия не будут пополнять запасы, продолжится сжатие конечного спроса, тогда мы можем получить до 40% необслуживаемых банковских кредитов. Это повлечет огромные потери для финансовой системы и резкое углубление кризиса в стране.
А вот если III квартал в плане мировой конъюнктуры будет таким же благополучным, как и II, то высока вероятность того, что в промышленности начнется подъем. Предприятия станут погашать кредиты. Тогда мы можем получить мягкий банковский кризис. Предварительные оценки показывают, что с долей плохих кредитов в размере 10% от кредитного портфеля банки справятся без системных потрясений.
– Ощутимо ли в экономике влияние антикризисных мер?
– К сожалению, правительство неудачно выстроило приоритеты антикризисной программы. На социальные трансферты и заработную плату направлены более 50% расходов в этом году. Для сохранения политической стабильности и снижения социальной напряженности это полезные меры. Но они не стали стимулом для оживления спроса. Почему?
Благодаря трансфертам правительства доходы населения в реальном выражении в середине весны практически восстановились до предкризисного уровня середины 2008 года. Но что произошло дальше с деньгами? Население их не потратило. Люди положили их на банковские депозиты и под подушку. В мае доля сбережений в совокупных расходах населения увеличилась по сравнению с маем прошлого года с 7 до 17%. Банковские депозиты выросли в три раза. Однако и банки не были готовы кредитовать в такое рискованное время экономику. Эти деньги им девать было некуда, поэтому депозиты кредитных организаций в ЦБ увеличились в пять раз – со 150 до 850 млрд рублей.
Еще один недосмотр в антикризисной программе – торговля. С начала года стали испытывать острую нехватку оборотных средств предприятия розничной торговли, особенно сети. Они приостановили закупки товаров. Резко обеднел ассортимент, который не соответствовал доходам населения. И это тоже сокращало потребление. Ситуация усугубилась и тем, что банки из-за возросших рисков перестали давать деньги сетям под залог товаров.
Правительству, конечно, надо было поддержать хотя бы крупные розничные сети с помощью мер, облегчающих получение кредитов на пополнение оборотных средств. Поскольку это не было сделано, розничный товарооборот упал в критический момент почти на 9% и, несмотря на быстрый рост доходов населения, до сих пор до конца не восстановился.
Кроме того, слишком мало денег было направлено по каналам бюджетных инвестиций. Государственные компании, например «Газпром», тоже резко сократили свои инвестиционные программы, это негативно повлияло на конечный спрос. В результате наша экономика сейчас растет не столько благодаря антикризисным мерам, сколько за счет внешнеэкономической конъюнктуры, запасов и сезонности. В отличие от России в США, Германии, Италии и ряде других стран антикризисные программы уже весной внесли заметный вклад в оживление спроса.
Главная 
