Сформулирована внутренне непротиворечивая мировоззренческая схема, базирующаяся на одном определении (аксиоме существования) и одном постулате. Конкретизация понятий материи, пространства, времени, придание им функционального смысла позволяет без привлечения дополнительных гипотез существования философски осмыслить сложившуюся космологическую картину мира. Во вновь предлагаемой системе понятий известные проблемы Общей теории относительности получают естественное решение. Различие свойств пространства и времени устраняет принципиальные трудности на пути создания квантовой теории гравитации. Предлагается простейшая модель механизма гравитации.
Наиболее существенные отличия от доминирующих представлений: множество "...нам в наших..." в определении материи, предлагаемом доктриной Диалектического материализма, в связанной с субъектом системе координат включает в себя лишь один элемент – его самого; понятие "субъект" распространяется на любое физическое тело, обладающее способностью к отражению внешнего воздействия.
Изложение популярно, на качественном уровне. Понимание существа работы требует некоторого знакомства с азами логического мышления, но не специальной научной подготовки.
ВВЕДЕНИЕ "Если нельзя, но очень хочется, то можно"
(досадно, что не я)
Бесплодность более чем полувековых, порой весьма изощренных, попыток разрешения наболевших проблем Общей теории относительности (далее ОТО), предпринимаемых лучшими умами человечества, привела автора к убеждению, что традиционный физико-математический подход в этом вопросе исчерпал себя, а истинное решение должно быть элементарно простым и не замечается нами лишь потому, что у каждого оно перед глазами с рождения. Ричард Фейнман: "Самое правильное решение часто оказывается простым до глупости". Но и парадоксальным, с позиции сложившихся стереотипов... Ну, скажем, несколько неожиданным.
Автор не является ни физиком, ни философом, однако сомнения в формулировках основных понятий базовой схемы Диалектического материализма зародились у него достаточно давно, на первой же лекции по этому предмету. Несколько позже, как полуосознанная возможность, возникла идея философского подхода к решению наиболее общих физических проблем. Вопрос показался весьма интересным, однако ни обращение к литературным источникам, ни многочисленные беседы как с философами, так и с физиками не внесли, к сожалению, необходимой ясности и не оставили иного выбора, кроме попытки разобраться в нем самостоятельно. Ни в коей мере не претендуя на почетное, но и ко многому обязывающее право считать себя профессионалом, автор, тем не менее, разделяет высказывание известного философа Мераба Мамардашвили, определившего однажды философию как "мышление вслух", и имея некоторые основания отнести себя к категории существ мыслящих, предлагает плоды своих дилетантских упражнений вниманию читателя на собственный страх и риск.
Каноническая трактовка Диалектического материализма подвергается в последние годы критике достаточно часто – общеизвестны его логическая абсурдность (при внешнем "правдоподобии"), несоответствие новейшему естествознанию, явное банкротство в социально-экономической сфере... Рассеялась бесподобная иллюзия, само сомнение в которой диагностировалось в недавнем прошлом как гибрид дремучего невежества и нездоровой психики – ибо преподносилась она в качестве не религии, но открытого величайшими гениями всех времен и народов научного абсолюта, согласно каковому закономерность прекрасного будущего начертана на скрижалях самой Природы от начала веков. Страшнее всего то, что она легко принималась на веру – доказывать нужно истину, оптимистическое правдоподобие в обоснованиях не нуждается. Ограниченность естественнонаучной теории выявляется в эксперименте. Порочность мировоззрения, идеологии – с неизбежностью механизма приводит к саморазвалу построенного на нем социума. Что и наблюдаем. Но хотя сейчас и трудно найти серьезного философа, взгляды которого на фоне происходящих в мире событий не претерпели бы за последнее десятилетие существенную переоценку, Диалектический материализм, несмотря на все свои недостатки, остается самой четкой, последовательной и наиболее глубоко разработанной философской доктриной. Предметная же дискуссия возможна лишь при наличии альтернативы.
Родственная проблема существует и в физике. Все большее число ученых, занимающихся фундаментальной наукой, склоняются к убеждению, что радикальное разрешение парадоксов ОТО, ее связи с Квантовой механикой, создание Единой теории поля без коренного пересмотра наших представлений о сущности таких категорий, как "материя", "пространство" и "время" невозможно. Это естественно – не решив основной вопрос философии, то есть задачу общую, трудно рассчитывать на качественный прогресс в науке, хоть и использующей ее понятийную базу, но все же частной. Ожидать, что квантово-релятивистский мир может быть понят в рамках сформулированной в позапрошлом веке и отражающей уровень научных представлений своего времени, сама с собой логически не стыкующейся доктрины, при всем уважении к ее творцам (или независимо от степени такового), по меньшей мере наивно.
Материализм, однако, не просто философская концепция. Это и методология науки, и менталитет личности ученого, а главное – способ мышления, не позволяющий переступить через барьер из внутренних "табу". Профессионал слишком хорошо знает, что "возможно" (в рамках собственных представлений, которые для него, конечно же, эталон), а что "невозможно", и даже не пытается браться за задачи, по его мнению безнадежные, если не бессмысленные. Дилетантская свобода от предвзятости способна получить в этом случае известное преимущество: "В вопросах пространства и времени суждение вчерашнего школяра может перевесить мнение ученого, отдавшего проблеме всю жизнь" (академик Г.И. Будкер).
Специалисты, возможно, сочтут стиль изложения не очень-то "научным", однако речь идет не о глубокой разработке, несомненно требующей высокой квалификации, но лишь о базовой схеме, началах начал – основных понятиях, то есть вещах, по идее элементарно простых, бесспорных, без четкого представления которых дальнейшее развитие теряет смысл. Так ли уж необходимо быть признанным авторитетом калибровочной теории поля или разбираться в тонкостях тензорного анализа, чтобы обратить внимание на ошибку в таблице умножения? Не считая себя достаточно компетентным, автор подчеркивает, что его взгляды не претендуют ни на роль философской доктрины или какого-то учения, ни на статус физической теории. Смеет, однако, надеяться, что если его интерпретация основ современной физики и пути решения некоторых проблем ОТО не вызовут принципиальных возражений профессионалов, вновь предлагаемая схема могла бы послужить понятийной основой такой теории. Как сказали бы программисты – средой, в которой единая физическая теория вообще возможна.
ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
(элементарные рассуждения)
"Зри в корень!"
(Козьма Прутков)
Такая глобальная проблема, как теория гравитации, должна начинаться с философского осмысления или качественного представления механизма явления.
Несколько слов о методологии. Если в частных науках постулаты устанавливаются опытным путем, то в философии вообще и в Диалектическом материализме в частности выбор тех или иных посылок – вопрос веры, практики и того, что принято называть "здравым смыслом". Не устанавливается опытом и постулат о вторичности сознания. Если в какой-либо частной теории тот или иной постулат в принципе проверяется экспериментом, то допустимо предположение, что в теории высшего порядка он будет являться не постулатом, а логическим следствием. Отрицание возможности такой теории означало бы, что результат эксперимента, служащий в частной теории постулатом, заведомо необъясним и не входит в категорию "чуда" лишь в силу своей повторяемости (привычности).
Известная в логике теорема Геделя утверждает, что посылки теории, описывающей какой-либо круг явлений, в рамках этой теории не выводятся, то есть лежат за пределами данного круга. Из этого следует, что посылки наиболее общей физической теории должны лежать за рамками предмета физической науки. Определив как физические все объективно реальные (происходящие вне конкретного субъекта) явления, можно заключить, что посылки описывающей их теории должны быть субъективны, то есть ими могут служить лишь совершенно очевидные с позиции любого субъекта, но не проверяемые физическими методами (опытом) положения. Ergo – она по необходимости должна носить философский характер.
Физику, как науку изучающую наиболее общие свойства реального мира и использующую математические методы, трудно представить без определения базовых понятий. В настоящее же время определения понятия "материя", как фундамента познания, не существует. Определение, предлагаемое классической схемой Диалектического материализма (напомним его: "Материя есть объективная реальность, данная нам в наших ощущениях"), довольно расплывчато, допускает разночтения, не несет никакой функциональной нагрузки и является, по сути, не определением вообще, а разве что обозначением предмета. Если в сфере общественных наук оно и может в какой-то мере считаться удовлетворительным, то в физике требует конкретизации – тем более что в основах Диалектического материализма лежит внутреннее противоречие, сводящееся к логической несовместимости основного закона диалектики и постулата о первичности. Философы-материалисты не пытаются скрыть или сгладить это противоречие, что, тем не менее, не снимает вопроса: может ли служить познавательной базой концепция, не удовлетворяющая одному из основных требований, предъявляемых к каждой претендующей на научность теории – внутренней непротиворечивости?
Мнение об исключительном статусе философии, в частности о неприменимости в ней общенаучных (формально-логических) принципов, автору знакомо. В основе его лежит поразительная способность нашего сознания совмещать взаимоисключающие утверждения без видимого ущерба для психики. Настоящая работа касается, однако, проблем не социальных, но философии естествознания, и экстраполяция в эту область уникальных свойств человеческой ментальности вряд ли правомерна. Природа не может быть нелогичной, для этого нужен рассудок – чисто человеческий способ существования.
Если философия – наука, то начинаться она должна с уважения к научным принципам, а не с игнорирования логических начал. Если "форма общественного сознания", то Диалектический материализм – лишь одна из возможных форм. Приняв во внимание, что его основоположники отнюдь не были догматиками и предусматривали возможность видоизменения концепции в свете новейших достижений естественных наук, вернемся к сути вопроса, начав с обоснования чисто умозрительной философской схемы, отвечающей требованиям формальной логики.
Общаясь с физиками, автор был удивлен широтой спектра мнений о различиях между логическими категориями аксиомы, постулата и гипотезы. Для многих это чуть ли не одно и тоже. Речь идет, однако, не более и не менее, как о коррекции формулировок фундаментальных понятий и поскольку дальнейшие построения базируются именно на соотношении категорий абсолютной и относительной истины, вопрос должен быть разобран детально, хотя специалисты, возможно, сочтут нижеследующие рассуждения излишними, скучными, многословными и не содержащими ничего нового.
Примем (или напомним):
1. Знание абсолютное или аксиома – утверждение, в рамках данной логической системы исключающее противоположное по смыслу (альтернативное) и в принципе не допускающее возможности опровержения каким бы то ни было опытом.
2. Знание относительное или постулат – утверждение, в рамках данной системы не выводящееся из аксиом, верность которого установлена опытным путем, но логически допускающее возможность альтернативного.
3. Истина вероятная или гипотеза – предложение, логически эквивалентное постулату, принимаемое до опыта, однако допускающее опытную проверку хотя бы в принципе.
4. Истина возможная, то есть вера или тезис – высказывание, не противоречащее как основным положениям данной логической схемы, так и ее прямым следствиям, но опытом не устанавливаемое. Может оказаться следствием посылок или теоремой.
Излишне говорить, что все категории истины должны быть логически самосогласованны и конкретны, то есть не допускать разночтений. Высказывание, само по себе противоречивое, не может претендовать ни на какую категорию истинности.
Аксиомы и постулаты нельзя "принять" или "не принять", их можно только установить и сформулировать. Логическая возможность альтернативы или сомнение в корректности эксперимента автоматически переводят их в разряд тезиса либо гипотезы. Опровержение – логическое или опытное – исключает из категории истин. Любая гипотеза, по мере развития экспериментальной техники и совершенствования средств наблюдения, может либо приобрести статус постулата, либо быть опровергнута, как несостоятельная. Ни один постулат, ни при каком уровне науки, статуса аксиомы не приобретает – всегда остается возможность либо проведения эксперимента, в котором выявится ограниченность области его применения, либо формулирования логической схемы, где он станет частным (предельным) случаем положений более общих. Прямые следствия из истин соответствующего разряда являются истинами того же разряда. Следствия из истин различных разрядов являются истинами низшего разряда из использованных для их вывода.
Аксиомы и тезисы, как положения безотносительные к эмпирике, могут быть сформулированы на любом этапе развития представлений о реальности. Аксиома с необходимостью содержит слово "есть" – в качестве эквивалента знака равенства, разделяющего обозначение понятия и его определение, как несущего смысловую нагрузку термина. Этим же утверждается безусловная уверенность субъекта в наличии определяемого в единый с ним момент настоящего, то есть абсолютное знание может быть только аксиомой существования в категориях "здесь" и "сейчас". Например, высказывание типа "Сталин умер в 1953 году" не аксиома, так как включает категорию времени. Для непосредственных свидетелей это память опыта прошлого или постулат, для остальных – разве что тезис, поскольку возможность исторической фальсификации абсолютно не исключена. Не говоря уже о миллионах людей, понятия не имеющих ни о нашей временной шкале, ни о том, кто такой Сталин. Утверждение "Столица России есть город Москва" не является аксиомой даже для москвичей – это знание приобретено в результате личного опыта и не исключено, что информацию об уже принятом где-то решении о переименовании Москвы или переносе столицы России они услышат в вечернем выпуске новостей.
В полной мере требованию аксиоматичности для любого субъекта может удовлетворять лишь факт его собственного существования и порождаемые им абстрактные образы, из которых путем преобразования по им же установленным непротиворечивым правилам могут формироваться сколь угодно сложные логические конструкции. В философии это концепция субъективного идеализма, в науке – прерогатива абстрактной математики. Идея внешнего, существующего независимо от субъекта мира, способна появиться лишь как тезис или гипотеза, привлекаемая для объяснения феномена спонтанного возникновения в нем образов, не зависящих от личного "Я". По мере расширения комплекса этих образов и накопления в памяти опытных фактов взаимодействия с внешним миром на каком-то этапе гипотеза приобретает статус постулата. Автор предвидит замечание: почти каждый человек видит сны, то есть образы, существующие независимо от личного "Я", но и не являющиеся прямым продуктом внешнего мира, не говоря уже о галлюцинациях. Возразить на это нечего, кроме предложения условиться, что в настоящий момент читатель все-таки не спит и лежащий перед ним текст существует реально, а не порожден подсознательной деятельностью его психики; анализ же случаев патологии сознания, нарушения такой его функции, как способность отделения образов первичных, сформированных на основе поступающей от внешних органов чувств информации, от вторичных, возникающих в самом субъекте в результате каких-то внутренних процессов, оставим психиатрам.
Обозначим фундаментальное понятие теории познания словом "материя" и положим, что с позиции любого субъекта, что бы ни подразумевалось под последним, эта категория должна удовлетворять двум, казалось бы, взаимоисключающим требованиям:
1) не являться продуктом происходящих в нем процессов (для случая субъекта-человека – его мыслительной деятельности, то есть существовать независимо от личного "Я");
2) ее определение должно быть аксиоматически верным, то есть принадлежать к высшему разряду истинности.
Предлагаемое традиционной схемой Диалектического материализма определение требованию аксиоматичности явно не удовлетворяет – неконкретность множества "...нам в наших..." допускает возможность разночтений, а само его существование устанавливается в опыте общения с другими субъектами и может лишь постулироваться. Кроме того, оно без предварительного определения негласно включает категорию интервала – одновременное и одноместное существование более чем одного субъекта это абсурд, в какой-то мере, возможно, реализуемый лишь при расщеплении личности. Случай, несомненно, интересный, но мы уже договорились не касаться здесь патологических состояний психики.
Практически общепринятое, в том числе и среди ученых-физиков, отождествление понятий "материя" и "объективная реальность" в свете вышесказанного совершенно неправомерно: сам факт существования внешнего мира является постулатом – достаточно изолировать сознание от чувственного восприятия (для йогов штатное упражнение, для нас, частично – просто закрыв глаза) и постулат, по крайней мере формально, превратится в тезис – доверие субъекта собственной памяти. Философы относятся к такому отождествлению более осторожно – независимо от ощущений существует именно объективная реальность, как предмет исследования, но ни один из тех, с кем довелось беседовать автору, не рискнул заявить, что независимо от ощущений существует материя, как фундамент такого исследования, основа нашего познания мира. Хотя ни один и не разделил эти понятия прямо и однозначно, никто и не возразил против определения объективной реальности, как внешнего по отношению к субъекту мира, материализованного в его ощущениях. Таким образом, дуализм заложен и в классическом определении, как необходимое условие материализации в наших ощущениях существующей независимо от них объективной реальности, а "противоречивость" Диалектического материализма связана с введением формально равноправного определения сознания и, вынужденным, постулата о первичности – следовательно, выражает антагонизм полярных абстракций нашего сознания, но не объективно реального мира и той или иной формы его отражения.
Резюмируя, мы с необходимостью приходим к выводу, что удовлетворять принятым нами к понятию "материя" требованиям могут лишь мгновенные образы, формирующиеся в пограничной зоне взаимодействия субъекта с внешним миром – продукт этого мира, существующий уже независимо от объективной реальности, но еще и не ставший частью внутренней сущности субъекта, как "вещи в себе" (для случая человеческого сознания – личного "Я" или памяти прошлого).
Заметим, что с позиции формальной логики материализм и субъективный идеализм совершенно равноправны: представив в своем сознании любой результат гипотетического эксперимента, позволяющего однозначно установить, являются ли эти образы отражением объективных процессов или сформированы нашим подсознанием, мы тем самым отрицаем возможность такого эксперимента. Сам анализ его результата, например: "Я вижу, что мне на ногу упал кирпич и чувствую боль – следовательно, кирпич существует реально", является умозаключением на основе подтверждения зрительных ощущений осязательными и считать логический вывод из чувственного восприятия аксиоматической данностью – нелепость. Различаются они постулатом о первичности и к ним, как к логическим системам, вполне применим принцип Ф. Клейна, сформулированный им для случая геометрии, где он строго доказывается – введение законов диалектики приводит к аналогичным противоречиям. Посылки субъективного идеализма неприемлемы для общественного сознания, но есть ли дело законам Природы до наших идеологических разногласий?
Единственное, в чем субъект может быть абсолютно (аксиоматически) уверен apriori, это реальность собственного существования в текущий момент настоящего времени, и отсюда, независимо от того, реальны ли окружающие его объекты, как самостоятельные сущности, или являются некими изолированными от личного "Я" элементами психики, определение [1]:
"Материя есть отражение объективной реальности в моей субъективной реальности"
Заметим, что требованию аксиоматичности не вполне удовлетворяет и это определение, так как включает в себя постулируемую категорию объективной реальности. Абсолютно определяется, однако, существование лишь "отражения" – свет давно погасшей звезды может веками отражаться в наших глазах и именно на основе этого отражения мы постулируем существование самой звезды. Кто-то может решить, что ограничение множества субъектов до одного эквивалентно концепции субъективного идеализма. Это совершенно не так – "отражение" является модифицированным органами чувств продуктом внешнего мира, но не порождается субъектом. Сохраняется и диалектический принцип единства противоположностей, поскольку само по себе "отражение" – фикция, возникающая как осязаемый образ лишь в пограничной (контактной) зоне в результате их взаимодействия, и без наличия любой из них не существующая. Для конкретного субъекта, однако, именно эта "фикция" является единственной, кроме него самого, абсолютной реальностью и как таковая воспринимается им в качестве объективной самоочевидной истины.
Нельзя также представить эксперимента, непосредственно устанавливающего наличие или отсутствие субъективной реальности окружающих нас объектов – в частности, чужого сознания или, для любого физического тела вообще – его массы. Мы можем наблюдать лишь объективно реальные ее проявления, как реакцию объектов на внешние воздействия (например, инертность), либо спонтанные, как результат внутренних процессов. Каждый объект является термодинамической системой и противодействует внешнему воздействию изменением своей структуры, состояния или положения, тем либо иным образом отражая это воздействие – обобщение принципа Ле Шателье. Субъективная реальность ненаблюдаема непосредственно, но проявления ее достаточны, чтобы сформулировать постулат [2]:
"Каждый объект субъективно реален"
Строго говоря, для принятия постулата достаточно самого факта наблюдаемости объектов, если мы признаем феномен субъективной реальности хотя бы за одним из них. Поясним. Один и тот же факт – наличие у каждого отдельного индивидуума сознания, как "субъективной реальности" человеческого типа – для него лично истина абсолютная, не нуждающаяся в подтверждении каким-либо экспериментом, то есть аксиоматическая; для остальных – устанавливаемый опытным путем в общении с ним постулат. Наше собственное существование год, день, секунду назад – уже постулат, память опыта прошлого, но не аксиома: логически допустимо, что индивид, как цельный объект, обладающий определенной "памятью", возник лишь сейчас, в текущий момент. Вообще-то, так оно и есть – мы постоянно "возникаем" из своего предыдущего состояния в результате внутренних процессов, на которые накладывается воздействие внешних. "Я" настоящее отлично от "Я" прошлого мгновения, формально это не идентичные сущности – лишь поэтому и возможно само ощущение времени. Из нашей уверенности (абсолютной) в субъективной реальности собственного сознания наличие такового еще у кого-либо логически не следует, но автор искренне надеется, что никто не возражает против существования в объективной реальности сознания, независимого от своего индивидуального – его, например? С другой стороны, какие у нас основания принципиально выделять человека, как физическое тело, из совокупности окружающих объектов? Внешний мир воспринимается органами чувств, как комплекс силовых полей. Декодирование этого комплекса, формирование образов, построение информационной модели мира, отождествление образов с объектами и разделение последних по критерию "разумности" (в личном понимании этого термина) – функция индивидуального сознания каждого, но не свойство самого исходного комплекса.
Будучи сформулирован, постулат позволяет перенести определение [1] на любой объект или, условно, в любую произвольно выбранную область объективной реальности, то есть повторить его с позиции каждого физического объекта – вновь предлагаемое определение, в отличие от канонического, универсально, так как не ограничивает множество субъектов лишь обладающими способностью к ощущению. Хотя в работе "Материализм и эмпириокритицизм" В.И.Ленин и высказался в том смысле, что способность, родственная "ощущению", присуща, вероятно, материи на любом уровне, доказать или опровергнуть эту фразу ни логически, ни опытом невозможно, и по мнению автора, термин "ощущение" приложим лишь к достаточно сложным (живым) формам материи, обладающим хотя бы зачатками или аналогами нервной системы – позволяющей сохранить память о предыдущем состоянии и обладающей механизмом ретроспективного сопоставления различных состояний, то есть совмещения в настоящем временных пластов реальности прошлого.
Таким образом, постулат констатирует относительный, зависящий от точки зрения, характер абсолютной для конкретного субъекта истины, утверждаемой определением. Фраза на первый взгляд кажется абсурдной, но смысл ее очень прост: каждым из нас воспринимается свой, индивидуальный комплекс "отражения", своя материальная вселенная, а в системе понятий того же находящегося в трансе йога вполне правомерно изречь "нет отражения объективной реальности в моей субъективной реальности" и возразить ему просто некому.
Главная 
