Некоего раввина с утра до вечера осаждали люди, так что у него совсем не оставалось времени ни для чтения, ни для созерцания, ни для медитации.

Он не знал, что делать, пока ему в голову не пришла великолепная идея.

Раввин повесил на дверь записку: «За два вопроса — сто долларов».

Конечно, с того дня времени у него стало гораздо больше. Затем к нему пришёл богач и сказал:

— Рабби, вот сто долларов, но не кажется ли тебе, что это слишком большая сумма за два вопроса?

На что раввин ответил:
— Кажется. А каков твой второй вопрос?

Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в котором распорядился своим имуществом в следующих словах: «Пусть община, живущая там, где расположены мои земли, возьмёт из них то, что пожелает, и пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному».
В то время Ариф — молодой человек, не создавший себе ещё никакого положения — был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось никаких охотников.
Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потребовал у общины свою законную долю. Но старшие сказали ему:
— Мы выделили тебе то, что причиталось тебе по завещанию.
Они в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел взять то, что они пожелают.
И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незнакомый человек; суровость его лица и внушительный вид тут же приковали к нему взоры всех присутствующих. Он сказал:
— Значение завещания состояло в том, что вы должны отдать Арифу то, что вы желаете для себя, ибо он может лучше вас распорядиться наследством.
Эти слова так подействовали на старших, что в момент прозрения они вдруг поняли истинный смысл фразы: «Пусть то, что они пожелают, отдадут Арифу».
— Знайте, — продолжал неизвестный, — что если бы завещатель открыто объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине узурпировать его владения. По крайней мере, насл ... Читать дальше »

Некий лжесуфий отправился раз на мельницу, чтобы перемолоть там свою пшеницу.
— Смели-ка ты мне это сейчас, да поживее, — крикнул он мельнику с высокомерием, которое столь присуще всем шарлатанам, пытающимся заставить других работать на себя.
— Нет у меня времени возиться с тобой, — ответил мельник.
— Если ты не подчинишься, я прокляну твою мельницу, — пригрозил жулик.
— Ну что ж, с удовольствием посмотрю, как это у тебя получится, — ответил мельник, который был истинным суфием. — Если бы ты умел добиваться исполнения своих желаний таким образом, тебе не пришлось бы сейчас стоять передо мной и пытаться заставить меня смолоть твоё зерно.

Некий воин, придя к мудрецу, застал его за чтением Священного Писания и спросил:

— Зачем перечитываешь то, что читал уже множество раз?

И услышал в ответ:

— А зачем ты ныне желаешь пищи себе, если ел вчера?

— Я ем для того, чтобы жить и служить государю, — отвечал воин.

— Так и я читаю Слово Божие для того, чтобы жить вечно и служить Господу, — сказал мудрец. — Как тело ежедневно требует пищи, так и душа нуждается в пище духовной, но самые совершенные слова о Боге наименее доступны пониманию. Умирает тело, разлучаясь с душой, гибнет душа, разлучаясь с Господом, и только Божия благодать умных делает мудрыми, а сильных непобедимыми.

Однажды клеточка человеческого организма размышляла о жизни. Она думала о том, что жизнь не такая уж и хорошая, ведь в ней так много страданий. Она видела, что её окружают такие же клеточки, как и она, что все они рождаются, живут, трудятся, женятся, размножаются и умирают. И так поколение за поколением. Да ещё и войны с бактериями и микробами. И зачем мы живём, зачем такая жизнь, в которой столько страданий? Значит, нет никакого Высшего Разума и нет никакого Человека, который бы стоял над нами, и чьё сознание наполняло бы наш мир и управляло бы им — сделала она вывод. А если бы Человек действительно существовал, то были бы и цель, и смысл в этой жизни, и не было бы стольких страданий, ибо всем бы управляло это высшее разумное и доброе Существо.

Услышал эти мысли человек, частью которого была эта клеточка, и улыбнулся. Он-то знал, что вид изнутри отличается от вида снаружи.

Она смотрела на этого Человека и не видела его, жила в нём и даже не подозревала, что является частью его. Из-за того, что она смотрела изнутри, ей виделось только множество, а человек не видел множества, он ощущал себя единым целым, хотя и знал, из чего состоит его тело…

Жил-был человек и однажды начал он размышлять о жизни. Он считал жизнь не такой уж и хорошей, ибо видел в ней столь много страданий. Он видел, что его окружают такие же люди, как и он, со своими маленькими радостями и горестями, что все они рождаются, живут, трудятся, женятся, размножаются и умирают. И так поколение з ... Читать дальше »

Однажды Мулла был на базаре и увидел в продаже птиц, которые стоили пятьсот реалов каждая. «Моя птица, — подумал он, — которая крупнее этих, стоит гораздо больше». На следующий день он принёс на базар своего петуха. Но никто не давал за него больше пяти реалов.

Мулла начал кричать:

— О люди! Это не честно! Вчера вы продавали птиц меньшего размера в сто раз дороже.

Кто-то прервал его:

— Насреддин, то были попугаи — говорящие птицы. Они стоят дороже, потому что они говорят.

— Дураки! — сказал Насреддин. — Тех птиц вы цените, потому что они умеют говорить. Эту же, у которой прекрасные мысли и которая, тем не менее, не досаждает людям своей болтовнёй, вы отвергаете.

Как-то христианин пришёл к Мастеру дзэн и сказал:

— Позволь, я прочту тебе Нагорную проповедь.

— С удовольствием послушаю, — ответил Мастер.

Христианин прочитал одно предложение и посмотрел на Мастера. Мастер улыбнулся и сказал:

— Тот, кто сказал эти слова, действительно был просветлённым.

Это понравилось христианину. Он продолжил читать. Мастер прервал его и сказал:

— Так мог сказать лишь Спаситель человечества.

Христианин был в восторге. Он дочитал до конца. Мастер подвёл итог:

— Это проповедь истинно Божественного человека.

Радости христианина не было конца. Он ушёл с глубокой уверенностью, что в следующий раз убедит Мастера принять христианство.

По пути домой перед ним предстал Иисус, стоящий на краю дороги.

— Господи, — воскликнул христианин, — я заставил того человека признать твою божественную природу!

Иисус улыбнулся и сказал:

— Получил ли ты от этого хоть какую-нибудь пользу, кроме раздувания своего религиозного эго?

Одного суфия спросили:

— Как можете вы учить людей двигаться в определённом направлении, если они не знают вашего «языка»?

Он отвечал:

— Вот история, иллюстрирующая это. Как-то раз суфий попал в страну, где люди знали на его языке одну-единственную фразу: «Пожалуйста, сделайте это!» У него не было времени научить их лучшему пониманию его языка. Поэтому, когда ему бывало нужно, чтобы что-нибудь было сделано, он демонстрировал это и говорил: «Пожалуйста, сделайте это!» И, таким образом, всё было сделано.

Однажды монах Лин-чи удивил всех. Когда умер его учитель, Лин-чи расплакался. Он стоял, и слёзы текли по его щекам. Его друзья недоумевали:
— Что ты делаешь? Здесь собралось столько людей, и все они шокированы твоим поведением. Их мысли написаны у них на лицах: «Невероятно! Этого просто не может быть! Лин-чи плачет! Мы думали, что он полностью непривязан и его дух свободен. И вот теперь он плачет! Он сам учил нас, что душа бессмертна, что умирает только тело; что тело это материальная оболочка, которая изнашивается и возвращается в землю. Почему же сегодня он плачет?» И мы, твои друзья, тоже не можем понять тебя. Ты учил, что ключом является непривязанность. Почему же ты привязан к своему учителю?
На это Лин-чи ответил:
— Ваш вопрос логичен. Но что мне делать? Слёзы текут, и я плачу. Для меня самого было открытием, что я плачу. Я сам удивлён. Но что я могу поделать? Так во мне проявляется жизнь. И я не стану подавлять её проявления. Я всегда принимал её целиком.

Однажды, один из односельчан Хинг Ши, в разговоре с ним посетовал на то, что близкие люди, окружающие его, по природе своей слишком чёрствые и настолько бесчувственные, что не могут понять его проблем и переживаний, а сам он не решается им об этом говорить.

Позже, когда они говорили уже о чём-то другом, Хинг Ши наступил ему на ногу. Крестьянин запнулся, но, не высвобождая своей ноги и ничего не сказав мудрецу, продолжил свой рассказ.

Тогда Хинг Ши сильнее надавил ему на ногу. Мужчина вздохнул, но так и не сделал мудрецу замечания. Спустя какое-то время Хинг Ши всё ещё продолжал давить на ногу собеседника, и тот, наконец, не выдержав, возмущённо спросил:

— Учитель, почему ты стоишь на моей ноге, мне же больно?!
— Извини, — сказал, спешно убирая ногу, мудрец, — я не знал, что это тебя беспокоит, ведь ты молчал.