18:49

Пуля дура

Автор этих строк не юрист, не полицейский и не торговец оружием. Свое первое ружье купил еще в 1972 году, и с тех пор у меня в квартире стоит запертый на замок оружейный ящик. Когда-то ездил в экспедиции, охотился и, как многие молодые биологи, ловил браконьеров в охотинспекции. Ношу травматический пистолет, посещаю тир, так что с темой неплохо знаком по личному опыту.

Давно убедился, что «дискуссия об оружии» отличается фантастической, выходящей за все мыслимые рамки некомпетентностью. Повальное невежество участников просто лишает ее смысла. Из частных бесед знаю, что того же мнения придерживаются не только многие владельцы оружия, но и специалисты из силовых структур.

Тем временем снова и снова журналисты и генералы, адвокаты и сенаторы, сторонники и противники ношения оружия независимо от своих политических взглядов повторяют один и тот же набор небылиц, демонстрируя прежде всего слабое знание вопроса.

...в наше время оружие купить легче, чем при советской власти.

Это неправда. Действительно, в СССР жестко ограничивалось приобретение и ношение холодного оружия (таковым считался даже складной нож с фиксатором для лезвия). В то же время пневматические и малокалиберные винтовки находились в абсолютно свободной продаже до середины 1960-х годов. Позднее их прекратили продавать физическим лицам, но хранение запрещено не было.

Что касается гладкоствольного оружия, то до середины 1970-х его не требовалось даже регистрировать в милиции. Для приобретения следовало вступить в охотничье общество: представить справки из психиатрического и наркологического диспансеров и сдать «охотминимум» – элементарный зачет по правилам охоты. После получения членского билета можно было купить ружье. Покупку регистрировали в учетном журнале магазина, а номер вносили в охотничий билет. Владеть нарезным оружием могли только профессиональные охотники-промысловики.

Незаконное хранение гладкоствольного оружия считалось административным правонарушением и наказывалось небольшим штрафом. За ношение могли возбудить и уголовное дело, но на практике такое случалось крайне редко. Лишь в 1976 году была введена уведомительная регистрация ружей в милиции по месту жительства, но она представляла собой абсолютно формальную процедуру.

Выбор оружия не отличался разнообразием, что в советское время было характерно для любых товаров – от автомобилей до обуви и нижнего белья.

Покупателю предлагался десяток систем двуствольных и одноствольных ружей, в том числе полуавтоматическое пятизарядное ружье МЦ-21, сделанное по образцу дробомета Browning Auto-5. Тульский завод выпускает его до сих пор. Купить такое ружье можно было в любом охотничьем магазине, где оно стоило 350 «брежневских» рублей, т. е. в пересчете примерно столько же, сколько и сегодня. Эта система по боевым качествам не уступает ружьям «Вепрь-12 Молот» и Benelli M3 Super 90, которыми орудовал «аптечный стрелок». Для любителей «иномарок» существовала комиссионная торговля.

И если бы приступ мизантропии случился у г-на Виноградова 30 лет назад, результат был бы точно такой же, как теперь. Подобные случаи время от времени бывали, просто в советской подцензурной прессе о них почти никогда не упоминалось.

Изобилие на стеллажах специальных магазинов началось на рубеже 2000-х годов, когда вошел в силу доработанный закон об оружии, а заводы получили госзаказы на разработку «полицейских» систем, предназначенных для стрельбы резиновыми пулями либо газовыми патронами. Разработки эти не секретны, с их результатами можно ознакомиться, например, в рекламных материалах завода «Ижмаш». После несложной переделки под обычные охотничьи патроны эти ружья поступают в продажу.

В своей основе законодательство об оружии сходно в большинстве развитых стран. Хотя по деталям может отличаться даже в соседних государствах Евросоюза или североамериканских штатах. Российская нормативная база следует общему направлению, в основе которого лежит фундаментальный принцип: полноправный гражданин имеет право на вооруженную защиту свободы, имущества, чести и достоинства. Считается, что это отличает его от раба, холопа или бессловесного подданного и защищает общество от попыток незаконной узурпации власти. Предполагается, что если гражданину доверяют оружие во время службы в армии, то он имеет право на это и для защиты своих личных законных прав. На этот счет в обществе демократических стран принципиальных разногласий нет. Эксцессы, которые изредка бывают при попадании оружия в руки психически неустойчивых людей, признаются платой за гражданские свободы, которые никогда не достаются даром.

Российский закон различает оружие боевое (стоит на вооружении армии и других силовых структур), служебное (на вооружении частных охранных предприятий и некоторых государственных служб) и гражданское – спортивное и оружие самообороны. Последнее разрешено приобретать частным лицам.

Перед покупкой гражданину необходимо пройти специальную медицинскую комиссию. Для допуска к ней представляются справки о том, что соискатель не состоит на учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах. Справки являются государственными документами, их подлинность легко проверить, равно как установить личность сотрудников, их выдавших. Покупка таких документов маловероятна. Комиссия фиксирует также отсутствие очевидных увечий, мешающих самостоятельно обращаться с оружием. Коррупционную составляющую и здесь представить трудно: например, руки у человека или есть, или их нет. Еще требуется справка от участкового о наличии условий для хранения оружия, и, наконец, следует экзамен в специальном подразделении полиции на знание закона об оружии и техники безопасности при обращении с ним.

Успешно сдают экзамен, как правило, только со второго или третьего раза. После всего этого компетентные органы несколько недель в закрытом режиме проверяют личность соискателя на предмет судимостей, административных и других правонарушений. И только потом выписывается лицензия, с которой можно идти в оружейный магазин за гладкоствольным ружьем или травматическим пистолетом. После предъявления покупки полиция выдает именное разрешение на ее хранение либо ношение, которое разрешается только членам охотничьего общества или стрелкового клуба. Каждое пятилетие владелец оружия проходит переосвидетельствование.

Нарезное ружье можно приобрести только через пять лет и по особой лицензии, которая выдается разрешительным органом уже на уровне субъекта Федерации после еще одной специальной проверки. Все образцы нарезного оружия проходят контрольный отстрел и легко идентифицируются по гильзам и пулям. Автоматическое и короткоствольное нарезное оружие частным лицам не продается вообще.

Очевидно, что вся эта многоэтапная процедура значительно сложнее прежней, и при всех специфических вопросах к правоохранительным органам она менее всего похожа на коррупционную раздачу разрешений кому попало.

...продажа оружия частным лицам вызвала всплеск бытовой преступности.

И это неправда. По лицензиям за последние годы проданы десятки тысяч стволов. При этом случаи криминального использования легально приобретенного «настоящего» огнестрельного оружия по всей стране единичны, а травматического – исчисляются десятками в год. Напомним, что предыдущую массовую бойню в супермаркете майор Евсюков учинил с помощью табельного пистолета, необходимость ношения которого офицером полиции очевидна для всех. Подавляющее же большинство преступлений совершается с помощью изделий, приобретенных на российском «черном» рынке, где можно относительно недорого купить все что угодно – от малокалиберного пистолета до противотанкового гранатомета включительно.

Основываясь на аргументации противников относительно свободной продажи оружия частным лицам, следовало бы прежде всего запретить торговлю кухонными ножами, топорами и бейсбольными битами. Между тем последние в России, где в бейсбол почти не играют, бойко продаются даже в продовольственных гипермаркетах.

Своя мифология имеется и у горячих сторонников более основательного вооружения сограждан. Уровень этих небылиц, увы, не выше.

...в качестве нарезного гражданского оружия в продажу поступают особенные, специально разработанные охотничьи карабины.

Это верно только отчасти. Чаще всего они представляют собой модификации боевого стрелкового оружия. Например, нарезной карабин «Сайга» – это автомат Калашникова АК-47, переделанный под стрельбу одиночными выстрелами с использованием облегченных патронов.

Но самая удивительная история случилась с массовой распродажей из армейских арсеналов знаменитых трехлинейных винтовок Мосина, карабинов СКС и трофейных немецких Mauser 98k. Если СКС действительно может использоваться как охотничье и спортивное оружие, то остальные предназначены исключительно для поражения живой силы противника в условиях регулярных боевых действий. Как охотничьи ружья они тяжелы и неудобны, как спортивные – обладают недостаточной точностью и кучностью боя, а как «домашнее» оружие самообороны – менее практичны, чем многозарядные дробовики.

Их «превращение» в гражданское оружие свелось к незначительной переделке под «охотничий» патрон с ослабленным пороховым зарядом и пулей без стального сердечника внутри. В результате дальность эффективной стрельбы уменьшается с 1000 до «всего лишь» 300 метров. Непонятно, кому и зачем понадобилось вооружать граждан десятками тысяч малопригодных для гражданского использования устаревших «окопных» винтовок. Хочется верить, что определяющими здесь были только лишь экономические интересы некоего «оружейного лобби».

...продажа гражданам пистолетов и револьверов решит проблему тяжких преступлений против личности.

Статистика различных стран мира подтверждает, что уличную преступность она действительно снижает. Но это лишь часть правды. Сторонники идеи не учитывают, что прицельная стрельба из пистолета в отличие от дробовика и винтовки – достаточно сложный навык, который требует постоянной тренировки. Ссылки на зарубежный опыт некорректны: повседневное ношение при себе короткоствольного оружия – как, например, в Израиле, где все мужское и женское население проходит действительную военную службу, – разрешается далеко не везде в мире. А у нас даже многие кадровые военные плохо стреляют из пистолета.

Между тем пуля, выпущенная из него, сохраняет убойную силу на расстоянии многих десятков метров. Как говорил великий полководец Александр Суворов, пуля – дура. В случае промаха даже при абсолютно законном применении оружия это мало утешит случайно подстреленных прохожих. При добросовестной организации обучения и сдачи нормативов по практической стрельбе в сочетании с едиными для любого нарезного оружия ограничениями много пистолетов и револьверов в руки населения заведомо не попадет, и большой роли в улучшении криминальной статистики они не сыграют.

Глупо отрицать и потребительские преимущества травматического оружия, которое действует только на расстоянии выстрела в упор и не знает, что такое «шальная пуля». Специально разработанные травматические пистолеты (но не запрещенные недавно полукустарные переделки боевых) безопасны в обращении, не требуют снятия с предохранителя и передергивания затвора для приведения в боевое положение.

Ходят разговоры о том, что за нарезной «короткоствол» агитирует все то же «оружейное лобби» в связи с «выходом на пенсию» пистолета Макарова – модифицированной в СССР немецкой модели Walter PP (Polizeipistole) образца 1929 г. Эта компактная система действительно давно используется в ряде стран как гражданское оружие. Она далеко не проста в обращении и может натворить много бед в неумелых руках.

Впрочем, борцы со зловредным «оружейным лобби» не учитывают одного: переделка боевых пистолетов и револьверов в служебные или травматические с недавних пор запрещена законом, а в «оригинальном» исполнении они технически не соответствуют российским критериям гражданского оружия. Поэтому армейские «макаровы», ТТ и «наганы», равно как и трофейные «вальтеры» и «люгеры» из армейских арсеналов розничной продаже подлежать не будут, даже если короткоствольное гражданское оружие в принципе легализуют. «Алчным лоббистам» для этого пришлось бы продавить не отдельные поправки, а пересмотр самих основ законодательства об оружии. Если оставить законы в покое, ничего страшного не произойдет.

Подведем итоги. Закон об оружии – один из не столь уж многих реально эффективных и работающих законов в современной России. Не случайно грабители и прочие преступные элементы легально приобретенное оружие почти не используют, а от истериков и просто сумасшедших законодательными запретами защититься все равно нельзя.

Так, 15 декабря уходящего года мир потрясло массовое убийство в начальной школе американского штата Коннектикут, совершенное с помощью легально приобретенного оружия. Но буквально в тот же день более 20 детей пострадали от обыкновенного ножа в китайской начальной школе деревни Чэнтао. Предыдущий подобный инцидент произошел в сентябре 2012 года на юге Китая, когда вооруженный тесаком мужчина убил троих и ранил 13 детей... Подобное происходит в этой стране регулярно, и от действующего в КНР тотального запрета на продажу огнестрельного оружия частным лицам никому из жертв подобных трагедий легче не становится.

Безответственная демагогия на тему торговли охотничьими ружьями и травматическими пистолетами отвлекает внимание от действительно вопиющей проблемы: в подпольном обороте находится не поддающееся учету количество боевого оружия армейских образцов. Напомним, что всевозможные бандформирования в горячих точках бывшего СССР недостатка в стрелковом вооружении никогда не испытывали.

Когда-то у советских граждан не было ни свободы, ни, как правило, личного имущества, которые стоило бы защищать с оружием в руках. Тем не менее оружие самообороны для них было в некоторых отношениях даже более доступно, чем в современной России, которая позиционирует себя как свободная и демократическая страна. Кроме того, закон не имеет обратной силы, и «отыграть» назад, изъяв груды оружия, уже проданного населению, просто физически невозможно.

Давайте соблюдать те нормативные акты, которые есть. Не стоит их трогать. Что до незаконной продажи, приобретения и ношения оружия, его неадекватного применения вроде беспорядочной пальбы избыточно горячих джигитов на свадьбах, то это правонарушения, достаточно строгая ответственность за которые предусмотрена законодательством. Не нужно стесняться его применять.

Наконец, главное: людей гонит в оружейные магазины не доступность оружия, не легкомыслие или любопытство, а страх перед будущим и невыносимая криминогенная обстановка в стране. Пока сохраняются ее причины, граждане будут подвергаться опасности и прибегать к самозащите, неминуемо сопровождаемой издержками. Жаловаться в такой обстановке на пулю – все равно что пенять на зеркало. Тем более что, как известно, пуля – дура.