2. Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого на
возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или
бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (
статья 53),
реализация которого гарантируется конституционной обязанностью
государства в случае нарушения органами публичной власти и их
должностными лицами охраняемых законом прав обеспечивать потерпевшим
доступ к правосудию, компенсацию причиненного ущерба (
статья 52) и государственную, в том числе судебную, защиту прав и свобод человека и гражданина (
статья 45, часть 1;
статья 46). …
… Ни глава 18 УПК
Российской Федерации, ни другие законодательные нормы, регламентирующие
возмещение ущерба, причиненного лицу в результате нарушения его прав и
свобод в уголовном судопроизводстве, не содержат положений, исключающих
ответственность государства за незаконные действия (или бездействие) и
решения суда по той лишь причине, что уголовное преследование
осуществлялось в частном порядке. …
4. Исходя из положений части первой статьи 20, статей 21, 144 и 145
УПК Российской Федерации решение вопросов о возбуждении уголовного дела
и его дальнейшем движении, а также о прекращении уголовного дела или
уголовного преследования, как правило, не зависит от волеизъявления
потерпевшего – оно предопределяется исключительно общественными
интересами, конкретизируемыми на основе требований закона и фактических
обстоятельств дела. Соответственно, осуществление уголовного
преследования от имени государства по уголовным делам публичного
обвинения является задачей прокурора, следователя и дознавателя;
потерпевший же при этом выступает лишь в качестве субсидиарного
участника на стороне обвинения.
Дела же частного обвинения, по общему правилу,
возбуждаются только по заявлению потерпевшего или его законного
представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с
обвиняемым (часть вторая статьи 20 УПК Российской Федерации).
Устанавливая эти правила, законодатель исходил из того, что указанные в
данной норме преступления не представляют значительной общественной
опасности и их раскрытие обычно не вызывает трудностей, в связи с чем
потерпевший сам может осуществлять уголовное преследование – обращаться
за защитой своих прав и законных интересов непосредственно в суд и
доказывать как факт совершения преступления, так и виновность в нем
конкретного лица, минуя обязательные в иных ситуациях (по делам
частно-публичного и публичного обвинения) процессуальные стадии
досудебного производства. При этом выдвижение обвинения и поддержание
его в суде являются не обязанностью, а правом потерпевшего (статья 22 и часть третья статьи 246 УПК Российской Федерации). …
…Включение элементов диспозитивности в уголовное
судопроизводство – вплоть до придания волеизъявлению пострадавшего от
преступления определяющего значения при принятии ряда ключевых
процессуальных решений по делам частного обвинения, в том числе для
предотвращения нежелательных последствий его участия в уголовном
процессе, – не меняет ни характера публично-правовых отношений,
порождаемых фактом совершения преступления, ни природы принимаемых в
связи с этим судебных решений как государственных правовых актов,
выносимых именем Российской Федерации и имеющих общеобязательный
характер, ни существа применяемых на основании этих решений мер
государственного принуждения, а следовательно, не отменяет и обязанности
государства обеспечивать установление такого правопорядка, который
гарантировал бы каждому, кому причинен вред незаконными действиями (или
бездействием) суда либо судьи как представителя судебной власти,
компенсацию причиненного ущерба (статья 1, часть 1; статья 2; статья 45, часть 1; статья 46, часть 1; статья 52 Конституции Российской Федерации).
Между тем жесткая обусловленность реабилитации
незаконностью или необоснованностью уголовного преследования,
усматриваемая правоприменителем в нормах пункта 34 статьи 5 и части первой статьи 133 УПК Российской Федерации при интерпретации последних вне системного единства с требованиями статьи 6 и части четвертой статьи 11
того же Кодекса, позволяет перекладывать
компенсационно-восстановительные обязательства по делам частного
обвинения во всех случаях на частного обвинителя (как это имело место в
делах заявителей по настоящему делу).
Тем самым возможность реализации конституционного
права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или
бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц,
вопреки общему понятию обвиняемого, данному в статье 47
УПК Российской Федерации, фактически признается только для
подозреваемых и обвиняемых, уголовное преследование которых
осуществлялось в публичном и частно-публичном порядке, предполагающем
обязательные досудебные стадии уголовного процесса, в ходе которых на
специально указанные в законе органы возлагаются обязанности по
раскрытию преступлений, изобличению виновных, формулированию обвинения и
его обоснованию, с тем чтобы уголовное дело могло быть передано в суд. …
…Отсутствие в главе 18 УПК Российской Федерации
указания на возмещение вреда за счет средств частного обвинителя и
независимо от его вины не может расцениваться как свидетельство
отсутствия у государства обязанности содействовать реабилитированному
лицу в защите его прав и законных интересов, затронутых необоснованным
уголовным преследованием. Такая защита может быть осуществлена путем
принятия судом по заявлению этого лица решения о возмещении ему вреда в
ином процессуальном порядке на основе норм гражданского права. Так,
часть вторая статьи 136
УПК Российской Федерации прямо предусматривает, что иски о компенсации
за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в
порядке гражданского судопроизводства. Согласно статье 151 ГК
Российской Федерации суд может возложить на нарушителя обязанность
денежной компенсации морального вреда, если гражданину такой вред
(физические или нравственные страдания) причинен действиями, нарушающими
его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие
гражданину другие нематериальные блага, а также в иных случаях,
предусмотренных законом …
Главная 
