Преподобный Сергий Радонежский

«Житие», написанное Епифанием, как известно, дошло до нас не в оригинальном виде. Примерно через два десятилетия после обретения мощей преподобного Сергия оно было переработано знаменитым агиографом Пахомием Логофетом, афонским монахом сербского происхождения, который прибыл на Русь около 1440 г. и вступил в число братии Троицкого монастыря. Пахомий, литературная задача которого связана была с предстоявшей канонизацией великого подвижника, сократил труд Епифания, добавил к нему рассказы о чудесах, свершившихся после обретения мощей святого, и стилистически переработал сочинение своего предшественника в направлении большей торжественности, создаваемой искусством «плетения словес», и соответствия выработанному в поздней Византии агиографическому канону. «Житие преподобного Сергия» к тому же существует в нескольких редакциях, различающихся не только в малозначащих деталях, но и документально, в частности в датировке тех или иных событий. В этих редакциях в разной мере сказалась правка первоначального Епифаниева оригинала, произведенная Пахомием.

При столь сложной истории текста «Жития» присутствие в нем разночтений фактически неизбежно. Самое существенное из них относится к дате рождения преподобного Сергия. В отличие от некоторых других событий из жития святого, соприкосновенных с его участием в политической истории Руси, которые отражены и в иных документах, так что, если так можно выразиться, поддаются проверке при сличении разных свидетельств, по подобию перекрестного допроса свидетелей в судебном процессе, о времени рождения святого Сергия мы знаем лишь из его «Жития», составленного Епифанием и переработанного Пахомием.

Но относительно этой даты мы как раз и сталкиваемся в «Житии» с противоречивыми данными. Автор «Житии» (Епифаний или Пахомий), не указывая эту дату по летосчислению от сотворения мира, привязывает ее к гирлянде других дат, которые, казалось бы, должны разрешить вопрос: «в лета благочестиваго преславнаго державнаго царя Андроника, самодержца греческаго, иже в Цариграде царьствовавшего, при архиепископе Коньстянтина града Калисте, патриарсе вселеньском; в земли же Русстей в княжение великое Тферьское при великом князи Димитрии Михайловиче, при архиепископе пресвященнем Петре, митрополите всея Руси, егда рать Ахмулова»[5].

Практически все указанные здесь даты, с одной стороны, хорошо известны, но с другой, за одним исключением, — они обозначают не прямую дату рождения, а лишь ее хронологические рамки, но что хуже того, эти даты несовместимы, так что быть корректными все сразу они не могут. Император Андроник II Палеолог правил с 1282 по 1328 г., а Андроник III с 1328 по 1341 г., Каллист I Святогорец занимал Патриарший престол дважды: с 1350 по 1354 и затем еще с 1355 по 1362 г. Тверской князь Дмитрий Михайлович Грозные Очи получил из Орды от хана Узбека ярлык на великое княжение Владимирское в 1322 г., а в 1325 г. был убит в Орде. Святитель Петр возглавлял Русскую Церковь с 1308 по 1326 г. Наконец, под ратью Ахмыловой подразумевается, очевидно, бедствие, обрушившееся на Русь в 1322 г., когда ордынский посол Ахмыл, цитирую близкий к летописной записи пересказ ее С. М. Соловьева, «наделал много зла низовым городам, Ярославль взял и повел много пленников в Орду»[6].

Как уже было сказано, совместить все эти даты невозможно. Но одна из них выпадает очевидным образом как явно не относящаяся к делу. Это указание агиографа на рождение преподобного Сергия при Патриархе Каллисте. Предположение о рождении святого в 1350 г. или в более позднее время безусловно противоречит всем имеющимся у нас сведениям о времени его жизни. Из двух императоров с именем Андроник временем своего правления с остальными датами согласуется правление Андроника II, продолжавшееся c 1282 по 1328 г. При сопоставлении оставшихся хронологических рамок: 1282–1328, 1322–1325, 1308-1326 выявляется, что, если доверять в этом тексту жития, святой родился в великое княжение Дмитрия Тверского — от 1322 до 1325, а с учетом упоминания «рати Ахмыловой» еще определеннее, в 1322 г.

Твердость этого вывода, однако, имеет ограниченный кредит ввиду того, что хотя бы одна ошибка в сообщаемых агиографом сведениях, о Патриархе Каллисте, есть бесспорно, а значит, не исключены и другие ошибки. И все же если бы мы располагали только этими данными о времени рождения преподобного Сергия, нам, безусловно, следовало бы исходить из 1322 г. как наиболее вероятной даты. Но в прямой конкуренции с ней находятся другие хронологические данные, почерпаемые из «Жития» Епифания Премудрого и Пахомия Логофета. Прежде всего речь идет о житийном указании на время его преставления и продолжительность его земной жизни: «Воздвиже на небо руце, молитву сотворив, чистую свою и священную душу с молитвою Господеви предаст, в лето 6900-е месяца септеврия 25; жив же преподобный лет 70 и 8»[7]. И затем в другом месте — во включенном в «Житие» «Слове похвальном», надписанном именем первого автора «Жития» — "сотворено бысть учеником его, священноиноком Епифанием": «Успе же старец о Господе в старости глубоце, добре пожив, в преподобии, в правде и целомудрии, в смиренномудрии, во всякой чистоте и святыни… преставися от жития сего лет седмидесяти и осми. Чернечествова же лет 55 со всяким прилежанием и воздержанием»[9]. 6900 г. от сотворения мира — это 1392 г. от Р. Х. Итак, преподобный Сергий скончался 25 сентября 1392 г., прожив 78 лет. Следовательно, родился он в 1314 г. или в конце 1313 г., а монашеский постриг принял в 1337 г.

Таким образом, опираясь на данные одного и того же источника, приходится выбирать между двумя датами: 1314 или 1322 г. Какой из них отдать предпочтение? Относительно второй даты, 1322 г., мы уже отметили, что в комплекс косвенных указаний на нее, из которых она и вычисляется, вкралась бесспорная ошибка, связанная с именем Патриарха Каллиста, позволяющая предполагать возможность и иных ошибок. Кому собственно из двух авторов «Жития» принадлежат приводимые там даты, или лучше сказать, имена правителей и первосвятителей, бывших при рождении святого?

Несомненно, что, по преимуществу Пахомию, во всяком случае они прошли чрез его редакторскую правку, а некоторые детали с большой определенностью заставляют предположить и его авторство. Это относится к упоминанию имен Императора и Патриарха, и еще к употреблении по отношению к святителю Петру не только митрополичьего титула, но также и титула архиепископа, причем на первом месте. Подобная титулатура относительно редка в оригинальных русских текстах, где употребление архиепископского титула по отношению к некоторым епархиальным архиереям делало не совсем удобным и естественным прилагать его и к митрополитам — к тому же сан русских митрополитов был ниже архиепископского в том значении, которое придавалось ему в Византии, однако употребление этого титула по отношению к предстоятелям Церквей, не обладавших полной автокефалией или стоявших ниже по диптиху, чем Патриархаты, весьма характерно как раз для византийской титулатуры. Несомненно, что для выходца с Балкан и афонского монаха Пахомия особенности византийской титулатуры были привычнее, чем для Епифания, и ради особого уважения к Русской Церкви он наделяет ее Предстоятеля высоким титулом Архиепископа. Пахомий, также, вероятно, и внес в текст «Жития» указания на правление Андроника и Патриаршество Каллиста, допустив в последнем случае очевидный промах. Слова «в земле же Русстей в княжение великое Тферское при великом князе Димитрии Михайловиче», содержащие в себе, с одной стороны, некую отстраненность — для русского Епифания, пищущего о русском Сергии, было бы менее естественно обозначать страну, в которой родился святой, чем для иностранца Пахомия. К тому же в титуле великого князя, как он приводится в тексте «Жития», есть некая неуклюжесть: вместо «когда великое княжение принадлежало Тверскому князю Дмитрию», само Тверское княжение обозначается как великое, хотя, когда в ту эпоху попеременно Московские и Тверские князья владели великим княжением, оно именовалось Владимирским или Русским, но не Московским или Тверским. Подобная некорректность в княжеской титулатуре также более вероятна у серба Пахомия, чем у, естественно, лучше осведомленного в русской княжеской номенклатуре Епифания. Приведенная здесь критика хронологической привязки рождения преподобного Сергия позволяет с известной вероятностью предположить, что принадлежит она по преимуществу или исключительно редактору «Жития» Пахомию, а не автору его первоначального текста. И все же это только предположение.

Что же касается упоминания «рати Ахмуловой», то, признаем, более вероятно, что оно вышло из-под пера самого Епифания, чем его позднейшего редактора и соавтора. Но здесь возможна ошибка памяти, которую мог допустить Епифаний, подобная менее извинительному с точки зрения исторической осведомленности промаху Пахомия относительно Патриарха Каллиста. Можно предположить, что из бесед с преподобным учителем Епифаний не раз слышал о «рати Ахмыловой», относящейся к воспоминаниям его детства, и включил упоминание о ней в то место «Жития», где говорится о рождении святого. А вот ошибка в обозначении возраста преподобного на целых восемь лет у агиографа, общавшегося с благоговейно чтимым им старцем как раз в годы его старости, была бы менее извинительна, и главное, менее вероятна. Приведенные здесь аргументы в пользу 1314 г., признаем, носят гипотетический и спекулятивный характер, но известную основательность они все же имеют.

Но есть еще одно косвенное, однако, как кажется, веское соображение в обоснование этой даты, почерпаемое из текста «Жития». В том месте, которое относится к отрочеству святого, когда он предавался суровому постничеству, обеспокоившему его мать, преподобная Мария говорит сыну, который с ранних лет вел борьбу с грехом: «И двою на десять не имаше лет, грехы поминаеши. В ту пору семья преподобных проживала еще под Ростовом, а ее переселение в Радонеж относится ко времени, когда великий князь Иван Данилович Калита, овладев Ростовским княжением, направил туда своего наместника Василия Колчева и с ним некоего Мину, и как рассказывает «Житие», эти вельможи, «егда внидоста в град Ростов, тогда возложиста велику нужю на град да и на вся живуща в нем, и гонение много умножися. И не мало их от ростовец москвичем имениа своа с нуждею отдаваху, а сами противу того раны на телеси своем с укоризною вземлюще и тщима рукама отхождаху… И таковыя ради нужа раб Божий Кирилл воздвижеся из веси оноя предреченная Ростовскыя… и преселися от Ростова в Радонеж»[11].

Между тем, эта опала на ростовцев, вынудившая отца святого Сергия преподобного Кирилла переселиться в Радонеж, относится к началу великого княжения Ивана Калиты, а ярлык на великое княжение Московский князь получил после убийства Дмитрия Грозные Очи в 1328 г., и наиболее вероятно, описанное в «Житии» разорение Ростова приходится на 1331 г. Таким образом, преподобному Сергию, если он родился в 1314 г., было 17, а если в 1322 г. — 9 лет, но его разговор с матерью о посте и грехах имел место до переселения в Радонеж. Естественно ли мальчику, которому 9 лет или меньше того, говорить: тебе нет еще и 12. Но поскольку нам неизвестно, сколько времени прошло от этого разговора святого отрока со своей матерью до выселения из Ростовской земли, мы можем предположить, что такой разговор состоялся в 1325 или 1326 г., когда преподобному шел 12-й год. И такому нашему предположению никакие другие сведения не противоречат.

Но есть в «Житии» преподобного Сергия одно место с хронологическими данными, которые ставят под вопрос датировку рождения святого 1314 г. Это повествование о том, как освящена была в честь Святой Троицы церковь, выстроенная на Маковце преподобным Сергием и его старшим братом Стефаном: «И тогда священна бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в начяло княжениа его»[12]. Святитель Феогност занимал митрополичий престол с 1328 по 1353 г., а Симеон Гордый держал великое княжение с 1340 по 1353 г. Получается, что если даже храм в честь Пресвятой Троицы был освящен в первый год правления Симеона, преподобному было тогда, при предположении о его рождении в 1314 г., 26 лет. Между тем, о его монашеском постриге агиограф рассказывает после сообщения об освящении Троицкого храма, и точно указывает при этом его возраст — 23 года: «Игумен…постриже и в аггельский образ, месяца октовриа в 7 день, на память святых мучеников Сергиа и Вакха… Бе же святый тогда возрастом 23 лета, егда прият иноческий образ»[13]. Если держаться за эти данные — постриг в 23 года и его совершение после освящения Троицкого храма при князе Симеоне, то святой Сергий не мог родиться ранее 1317 г. Но в таком случае ошибочно либо указание на его преставление в 1392 г., либо сообщение о том, что скончался он в возрасте 78 лет.

Нами уже приводилась аргументация в пользу исключительно высокой достоверности сообщения агиографа о 78-летней продолжительности жизни святого, и следовательно, о 1314 годе его рождения. Настаивая на сделанных ранее выводах, мы вынуждены поставить под вопрос достоверность всех или некоторых сведений, относящихся либо к освящению Троицкой церкви, либо к возрасту постриженика. Скажем сразу, что поскольку указание на 23-летний возраст святого при его постриге совпадает с приведенными в «Похвальном слове» сообщением о его 78-летней жизни и о пребывнии в иноческом чине в течение 55 лет, то у нас нет разумных оснований ставить под вопрос 23-летний возраст пострига святого угодника. Остается однако возможность поставить под вопрос одно из двух обстоятельств: либо что освящение церкви на Маковце произошло при князе Симеоне, либо, что оно имело место до пострига. О последней возможности скажем, что подобному предположению противоречит лишь последовательность в изложении событий, но не прямым образом обозначенная в «Житии» последовательность самих событий. Иными словами, из того обстоятельства, что агиограф вначале рассказывает об освящении храма, а потом о постриге, еще не следует, что постриг не мог состояться до освящения. Не менее вероятным представляется нам, однако, и другое предположение. Процитируем еще раз то место «Жития», где упоминается великий князь Симеон: «И тогда священна бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в начяло княжениа его»[14]. Участником события был митрополит Феогност, поэтому упоминание его имени здесь вызывает полное доверие; что же касается имени князя Симеона Гордого, то оно упомянуто не потому, что он имел прямое отношение к освящению храма, а только ради принятого литературного этикета. И если агиограф пишет о времени освящения церкви с некоторым сомнением: «при… князе Симеоне, мню убо, еже рещи в начяло княжениа его», то ведь допускаемая им неточность («мню», а не знаю твердо), могла обозначать как ошибку в сторону более ранней датировки — мню, что в начале княжения Симеона, а может быть, и не в начале, так и в сторону более поздней — «мню», что при Симеоне, а возможно, что и до него, еще при его отце Иване Калите, то есть, скажем уже мы от себя, не в 1340 г., а тремя годами раньше, когда родившемуся в 1314 г. Сергию исполнилось 23 года.

Упоминание о князе Симеоне имеет более определенный и потому вполне достоверный характер там, где агиограф пишет о посвящении брата преподобного Сергия Стефана в пресвитеры, затем о назначннии его игуменом московского Богоявленского монастыря и поставлении его своим духовником: «Уведав же князь великый Симеон яже о Стефане и добром житии его, и повеле Феогносту митрополиту поставити его в прозвитеры, в священный сан, таче потом игуменьство ему приказати в том монстыри, и приа его в отечестьво себе в духовничестьво»[15]. Обо всем этом написано в «Житии» до сообщения о постриге преподобного Сергия, но очевидно, что не все эти назначения предшествовали пострижению святого во времени. Агиограф, заканчивая рассказ о Стефане, возвращается к повествованию о святом старце, так что весь он, включая, возможно, и повествование об освящении Троицкого храма, представляет собой экскурс, относящийся к событиям, происходившим после тех, на которых остановился автор, прежде чем перейти к рассказу о постриге святого.

Понятно, что приведенные нами соображения не устраняют всех трудностей, связанных с выявлением времени рождения преподобного Сергия, но, как нам представляется, гипотеза о 1314 г. вызывает меньше затруднений, чем предположение о 1322 г. Само собой разумеется, что обсуждаемая проблема и ранее была предметом анализа историков. Не входя в обсуждение их аргументов, укажем лишь на позицию самых авторитетных из них. Версии о 1314 г. придерживаются святитель Филарет Московский, церковные историки П. С. Казанский, Е. Е. Голубинский. Иной версии — митрополит Макарий (Булгаков), В. О. Ключевский, из современных историков — Б. М. Клоос. Но эта иная версия — не только 1322, но также и 1319 или 1320 г. Откуда взята еще и эта дата?

Cамым экономным образом представления соответствующей аргументации будет пространная цитата из самого авторитетного из сторонников именно этой даты — митрополита Макария: «Во-вторых сказано, что святой Сергий скончался 78-ми лет от роду в лето 6900 (1392)… или, как по другим спискам, в лето 6905 (1397) сентября 25… Это заставляет заключить, что он родился или в 1314, или в 1319 г. … В-третьих замечено, что святой Сергий принял монашеское пострижение, будучи двадцати трех лет, и принял уже после того, как освящена была построенная им церковь Святой Троицы при митрополите Феогносте, в начале великого княжения Симеона Иоанновича… Но княжение Симеона Иоанновича началось к концу 1340 г. …

Следовательно, если святой Сергий в 1341 или 1342 г. имел 23 года, то он родился в 1318 или 1319 г., но отнюдь не в 1314 г. По всем этим данным полагаем время рождения святого Сергия приблизительно около 1320 г., между 1318 — 1322 г. Отсюда само собою следует, что если святой Сергий прожил 78 лет, то он скончался около 1397 г. или в этом самом году, как и свидетельствуют некоторые списки жития его, а не в 1391–1392г., как гласят другие списки и некоторые жития… Принять последнее показание значит допустить одно из двух: или то, что святой Сергий родился в 1314 г., а не около 1320г., иди то, что он скончался только 72 лет, а не 78-ми»[16].

Итак, встречая самое решительное затруднение для датировки рождения святого 1314 годом в освящении Троицкого храма при князе Симеоне, митрополит Макарий ставит под вопрос традиционно признаваемую и присутствующую в большинстве редакций «Жития» дату смерти преподобного, относя ее к 1397 г. Таким образом, у него это уже вопрос не о дате рождения, а о дате преставления святого, пересмотр относительно общепринятой версии которого опирается при этом на текстологически сомнительные основания: редакции текста, признаваемые специалистами менее авторитетными, и еще на позднюю Никонову Летопись. К тому же, предположение о смерти святого в 1397 г. не согласуется с приблизительно известным временем кончины автора его жития Епифания, которое историки древнерусской агиографии и литературы относят к промежутку между 1418 и 1422 г.[17] Между тем, по собственным словам Епифания, к написанию «Жития» он приступил через 26 лет после кончины своего учителя: «Отнеле же преставися 26 лет преиде»[18]. Простейшие выкладки показывают — через 26 лет после 1397 г. шел уже 1423 год. Даже если Епифаний написал о 26 годах не когда приступил к составлению целостного текста «Жития», а при завершения своего труда, то все равно это бы относилось ко времени, на один год более позднему, чем самая поздняя из предполагаемых дат его кончины — 1422 г. Напротив, если исходить из фактически общепринятой даты преставления святого Сергия — 1392 г., то 26 лет спустя шел 1418 г., и эта дата приходится как раз на последние годы жизни Епифания, не выступая за их предел.

Перенося кончину преподобного Сергия с 1392 на 1397 г., маститый церковный историк все равно не устраняет одно из самых трудных возражений против 1314 г., — упоминания об «Ахмыловой рати», которая обрушилась на русское Понизовье не в 1319, а в 1322 г. Не вполне полагаясь на свою версию, искушенный ученый благоразумно допускает и ту дату, которая нам представляется наиболее вероятной, — 1314 год от Рождества Христова.