Не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение?
Евр. I, 14.
 |
| Архангел Михаил |
Самое обыкновенное основание священных установлений, – говоря сие, мы не колеблем других оснований, глубоких и таинственных, – самое, говорю, обыкновенное основание церковных установлений есть благочестивое напоминание. Помни день субботний (Исх. XX, 8), говорит заповедь. Будет вам день сей в память (Исх. XII, 14), говорит закон Пасхи. Сие творите в Мое воспоминание (Лук. XXII, 19), говорит Сам Иисус Христос, установляя таинство Тела и Крови Своей. На сем основании древний закон не мог основать особенного церковного установления в честь Святых Ангелов в такие времена, когда человеки наклонны были воздавать служебным силам честь Божескую, и когда всего более нужно было напоминать о подобающем служении единому Богу. Ныне, под законом Христовым, совсем иные времена. Единство Божие как солнце, озаряет умы, но как звезды неприметны при солнце, так при занятии любомудрствующего ума одною великою мыслию о Свете несотворенном, некоторые уже не примечают светов сотворенных, малых конечно перед Оным, впрочем чистых и благодетельных, не примечают служебных духов, посылаемых от Бога в служение для тех, которые должны наследовать спасение; а, не примечая их, устраняются от их благодетельного сообщества и помощи. Для таких времен прозорливо и премудро установила Церковь торжествовать в честь Собора Небесных Сил, дабы мы немощные земнородные получали назидательное напоминание о сих споспешниках нашего спасения.
Удивительно, что забвение о Небесных Силах в некоторых из христиан простирается до того, что сомневаются даже о существовании невидимого мира. Если бы не имели мы о сем свидетельства в книге Откровения, мы могли бы найти оное в книге природы. На всем видимом написано свидетельство о невидимом. Апостол Павел говорит, что невидимое Божие, Его присносущая сила и Божество, от создания мира, чрез рассматривание тварей, есть видимо (Рим. I, 20). Но как не все видимое может отнесено быть непосредственно к невидимой силе Божией, то, на основании Апостольского изречения, можно видеть мир невидимый, сквозь мир переходящих образов – мир постоянных Сил, посредством которых вседетельная сила Божия держит, носит (Евр. I, 3), движет, управляет и сохраняет все видимое. Посмотрите на дерево или траву: то, что вы видите, может только увянуть, засохнуть и разрушиться; а то, что производит зелень, рост, цвет и плод, не есть ли невидимое? Оглянитесь на самих себя: то, что в вас чувствует, желает, мыслит, не есть ли невидимое? Приметьте подобную лествице постепенность тварей, которые потолику совершеннее одна другой, поколику более открывается в них действие невидимого; начните от земли и камня, в которых невидимое совершенно погребено; взойдите по лествице видимых тварей до человека, в котором невидимое может уже господствовать: не естественно ли над сею степенью предполагать твари, в которых видимое совершенно поглощено, – существа, чисто невидимые, духовные?
Правда, в нынешнем омраченном состоянии человека и мира, сквозь письмена видимых вещей тускло мелькает свет мира невидимого. Но зато в книге Откровения очищенное верою око ясно усматривает не только существование мира невидимого, но и его близость, и тесный союз его с видимым. Там Херувим стережет путь древа жизни (Быт. III, 24); здесь Ангел утешает отчаянную Агарь (Быт. XVI, 7–12); в другом месте Ангелы вместе с Господом гостят у Авраама (Быт. XVIII); Ангелы спасают Лота из погибающего Содома (Быт. XIX); Ангел сохраняет жизнь умирающему от жажды Измаилу (Быт. XXI, 17–19); Ангел и, может быть, более, нежели Ангел по существу, однако же Ангел по явлению и по наименованию в священном бытописании, удерживает руку Авраама, вознесенную на заклание Исаака и осыпает его благословениями (Быт. XXII, 15. 17); Ангела обещает Авраам в руководство рабу своему (Быт. XXIV, 7), и сей раб дивно руководствуется в обретении Ревекки. Иаков, то спящий во множестве видит Ангелов, по лествице восходящих на небо и нисходящих на землю (Быт. XXVIII, 12), то бдящий встречается с полками Ангелов (Быт. XXXII, 1). Ангел является Моисею в горящей купине (Исх. III, 2), для приготовления его к изведению Израильтян из Египта. Ангел в столпе огненном и облачном предшествует Израильтянам из Египта, заграждает их от преследующих Египтян (Исх. XIV, 19), сопровождает чрез Чермное море и сорок лет непрерывно странствует с ними по пустыне. Под распоряжением Ангелов приемлют (Деян. VII, 53) Израильтяне закон Моисеев. Архистратиг силы Господни является Иисусу Навину (Иис. Нав. V, 14) и распоряжает чудесное завоевание Иерихона. Ангел, вместо Пророка, проповедует Израильтянам, и плачущий от его проповеди народ ознаменовывает место его явления именем Плача (Суд. II, 1–6), Ангел призывает Гедеона к избавлению Израильтян от порабощения (Суд. VI, 11); Ангел двукратно посещает родителей Сампсона, предсказывает необыкновенное рождение, и научает воздержанием матери охранять плод чрева (Суд. XIII). Ангел поражает Иерусалимлян за тщеславие Давида (2 Цар. XXIV, 16) и Ассириан за гордость Сеннахирима (4 Цар. XIX, 35). Пророк Илия неоднократно в действиях своих руководствуется Ангелом (3 Цар. XIX, 5; 4 Цар. I, 15); Елисей показывает отроку своему сонм Ангелов, подобный охранительному воинству (4 Цар. VI, 17). Исаия видит Серафимов, окружающих Престол Господень, и от одного из них приемлет огненное очищение (Иса. VI); Иезекииль среди отверстых небес созерцает четыре Богоносных животных и одушевленные колеса (Иез. 1); Даниил зрит тысящи тысящь служащих Ветхому деньми, и тмы тем предстоящих Ему (Дан. VII, 10); иногда встречает он Ангела хранителя и, может быть, более, нежели Ангела, в разжженной пещи (Дан. III, 92); иногда во рве львином (Дан. VI, 22); иногда Гавриил парит над ним, и прикасается к нему, и изъясняет ему видения (Дан. IX, 21); иногда в откровениях своих он слышит о Михаиле, едином от первых старейшин небесных, и Князе народа своего (Дан. X, 13. 21). Захария, кроме того, что видит и слышит Ангелов, многократно в себе ощущает Ангела глаголющего (Зах. I, 14). О Господи сил! Какие воистину Соборы Небесных Сил собираешь Ты для земнородных! Как дивно ополчаешь Ангелов Твоих окрест боящихся Тебе (Пс. XXXIII, 8)! Каким содружеством, каким единством сопрягаешь духи Ангельские и человеческие!
Может быть, некоторые думают, что Ангелам покорены были только ветхозаветныя времена теней и гаданий, подобно тому, как видимые звезды поставлены для обладания нощию. Посмотрим. Откроем Новый Завет. Се восходит солнце духов; является Царь откровений, Иисус Христос. Что же? Должны ли исчезнуть звезды? Должны ли удалиться служебные духи Света? Или присутствие солнца не уничтожит звезд, а только сделает их менее приметными? Или и в присутствии Царя, царственные служители будут учреждать и облегчать доступ к Нему? Но почто вопрошать о сем? Сам Царь провозглашает, чему быть надлежит: отселе узрите небо отверсто, и Ангелы Божия восходяща и нисходяща к Сыну человеческому (Иоан. I, 51): и действительно, мы видим Ангела, возвещающего неплодное зачатие Предтечи (Лук. I, 11) и бессеменное зачатие Спасителя (Лук. I, 26), целое воинство Ангелов, воспевающих славу Рождества Спасителева (Лук. II, 13), Ангела, разрешающего недоумение Иосифа (Матф. I, 20) и устрояющего безопасность Младенца Иисуса от ищущих души Его (Матф. II, 13), Ангелов, служащих Иисусу по искушении Его в пустыне (Матф. IV, 11), Ангелов, усвоенных каждому младенцу, выну видящих Отца небесного (Матф. XVIII, 10), более двенадцати легионов Ангелов, готовых ополчиться за Иисуса против Иудеев (Матф. XXVI, 53), Ангела, явившегося для укрепления Его в Гефсиманском подвиге (Лук. XXII, 43), Ангелов, отверзающих гроб Его (Матф. XXVIII, 2), возвещающих Его воскресение (Иоан. XX, 12), Ангелов, сопровождающих Его вознесение и возвещающих Его паки пришествие (Деян. I, 10. 11), Ангелов, разрешающих узы (Деян. XII, 7), и отверзающих темницы для Апостолов (Деян. V, 19); наконец Ангела, только еще возникающему от тьмы язычества Корнелию явившегося для того, чтобы указать ему вход в Церковь Христианскую (Деян. X, 3–6).
Христиане! Иисус Христос, по изречению Иоанна Богослова, есть Святый, истинный, имеяй ключ Давидов, отверзаяй, и никтоже затворит (Апок. III, 7). Итак, если Он отверз небо, кто же смеет затворить его? Или кто смеет сказать, что теперь уже не время видеть Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по воле Сына человеческого? Не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение? Кто же и ныне может утверждать, что они уже без дела, и мы без помощи?
Но чем несомненнее удостоверяемся мы о близости к нам святых Ангелов и об их готовности на помощь нам, тем с большею заботливостью мы должны помыслить о том, от чего в наши дни так мало слышат о сей помощи, а еще менее верят слышанному о том. Или нет при нас Ангелов, или мы не примечаем их, или удаляем от себя. Что их нет, то не правда, как мы видели. Следственно, правда то, что мы или не примечаем их, или даже удаляем от себя.
Как в видимых своих явлениях святые Ангелы нередко принимаемы были человеками за подобных человеков, так легко случиться может, что и невидимые их действия человек примет за собственные человеческие или обыкновенные естественные действия. Не случается ли, например, что, среди недоумения или некоего бездействия ума, вдруг, как молния, просиявает чистая, святая и спасительная мысль; что в обуреваемом или хладном сердце мгновенно водворяется тишина, или возгорается небесный пламень любви к Богу? Если всякое явление по роду своему свидетельствует о присутствии действующей силы, то сии внутренние явления души нашей не свидетельствуют ли о присутствии Небесных Сил, по человеколюбию бросающих лучи свои в наш ум и искры в наше сердце? Не суть ли это действия Ангелов, по изречению Пророка Захарии, глаголющих в нас? Как достойно сожаления, если мы не примечаем сей Ангельской помощи! Ибо, не примечая, не приемлем ее, как должно, и не пользуемся ею; не пользуясь, остаемся неблагодарными и виновными, не приготовляем себя к другим подобным посещениям и таким образом даже удаляем от себя хранителей наших.
Если мы, человеки, удаляемся от человеков, которых расположения противны нашим расположениям; если наставник наконец отрекается от ученика, не внемлющего наставлениям, или пестун от воспитанника, отвергающего руководство; если самый отец удаляет от себя непокорливого сына, то как не удалиться наконец от нас святым Ангелам, когда мы не следуем их спасительным внушениям, и оставляем бесплодным для нас их служение? Как не удалиться от нас небесным Силам, когда мы предаемся токмо земному? Как не удалиться чистым духам, когда мы живем в нечистотах плоти? Как не удалиться Ангелам Божиим, когда мы непрестанно имеем в мыслях и в желаниях не Бога и Христа Его, но мир и самих себя?
Чада Церкви! Чада Божии! Будем ходить, яко чада послушания. Не слышим ли, как Матерь ежедневно просит нам у Господа и Отца нашего Ангела мирна, верна, наставника, хранителя душ и телес наших? Не отвергнем блага, о которых она столько для нас подвизается. Презрим земное и приблизимся к Небесному. Очистим чувствия, и узрим сверхчувственное. Изгоним из души нашей плотские желания и суетные помыслы, и тогда посетят ее бесплотные Силы, и поведут нас с собою от силы в силу, доколе наконец и Сам явится Господь Бог в Сионе духа нашего (Псал. LXXXIII, 8), и сотворит в нем Себе обитель (Иоан. XIV, 23).
Аминь.
Произнесено в Архангельском кафедральном соборе, 1821 год
