 Сначала они выкрикивали оскорбления в адрес Реми Бэзи (Remy Bazie). Потом они ударили его железным прутом в лицо, и он потерял сознание.
Люди, которые напали на мигранта из Кот-д'Ивуара на переполненной железнодорожной станции в ноябре прошлого года, ничего у него не украли. Но они повредили ему челюсть так сильно, что врачам пришлось вставить металлическую пластину, чтобы ее восстановить. Бэзи потребовалось четыре месяца, чтобы собрать 3600 долларов на оплату этой операции.
«На меня постоянно нападают, но это был самый страшный случай», — сказал 28-летний Бэзи, сидя в помещении одного из московских общественных центров, где мигранты из Африки часто ищут убежища.
По словам российских правозащитников, история Бэзи вполне заурядна. Мигранты из Африки часто сталкиваются с насилием и проявлениями расизма, которые, как правило, остаются безнаказанными.
По данным информационно-аналитического центра «СОВА», московского исследовательского центра, который также выполняет функции правозащитной организации, с 2010 года в России было зафиксировано 177 случаев насилия в отношении чернокожих мигрантов.
Однако, по словам правозащитников, беседы с африканцами, проживающими в Москве, а также многочисленные свидетельства очевидцев говорят о том, что число мигрантов, ставших жертвами нападений на почве расовой ненависти, гораздо выше. Между тем, как утверждают правозащитники, большинство из них никогда не сообщают о том, что на них напали.
«Жизнь в России похожа на ад на Земле, — говорит Осман Камара (Osman Kamara), 35-летний либериец, который 10 лет назад покинул родину из-за начавшейся там гражданской войны, но, приехав в Москву, стал жертвой нападения скинхедов. — Им не нравится цвет нашей кожи. Каждый выход на улицу — это проблема. Ведь выйдя на улицу, можно попросту не вернуться».
По словам некоторых африканцев, после приезда в Россию они слышали слово «обезьяна», обращенное к ним, так часто, что поначалу они были уверены, что это слово значит «чернокожий».
По словам правозащитников, за последние несколько лет положение чернокожих мигрантов несколько улучшилось, отчасти потому что члены экстремистских группировок, таких как скинхеды и неонацисты, стали гораздо чаще подвергаться уголовному преследованию, а также потому что агрессоры зачастую нападают на представителей других меньшинств, в частности на выходцев из Средней Азии и Кавказа.
Жестокость, с которой сейчас сталкиваются африканцы, является полной противоположностью тому радушному приему, который им оказывали в советскую эпоху, когда студенты из Африки, особенно из недавно получивших независимость государств, «строивших коммунизм», приезжали в Советский Союз за бесплатным образованием.
Тысячи африканцев получили в Советском Союзе образование в таких областях, как международное право и животноводство. Однако после распада СССР в 1991 году финансирование образовательных программ прекратилось, и большинство африканских студентов вернулись домой.
В настоящее время число африканцев в России снова начинает расти за счет беженцев, экономических мигрантов и людей, ищущих убежища. По словам правозащитников, многие из них приезжают в Россию нелегально и не имеют регистрации.
Некоторые эксперты утверждают, что численность африканской диаспоры в России составляет немногим менее 100 тысяч человек, и примерно одна треть этих людей находится в стране нелегально. Остальные — это зарегистрированные студенты, сотрудники посольств африканских стран и чернокожие, имеющие российское гражданство.
Александр Панов, младший научный сотрудник Центра африканских исследований Российской академии наук, утверждает, что многие мигранты, не имеющие документов, бежали из Кот-д'Ивуара и Демократической республики Конго в 2011 и 2012 годах, когда там начались политические и общественные беспорядки. По его словам, большая часть африканских мигрантов прибыла в Россию именно из этих двух государств, а также из Анголы.
«Они приезжают в Россию, надеясь найти здесь хорошую работу, кроме того, они рассчитывают попасть через Россию в Европу, — говорит Пенни Гренфелл (Penny Grenfell), координатор рабочей группы, занимающейся расовыми вопросами, в Московской протестантской службе, оказывающей медицинскую и правовую помощь африканцам. — Многие из них думают, что Россия — это часть Европы. Многие уверены, что культура России ничем не отличается от культуры Европы».
Африканцы, с которыми нам удалось поговорить в этом центре, рассказали, что «купить» российскую визу было гораздо проще, чем получить визу в какую-либо западноевропейскую страну. Многие из них признались, что они ошибочно считали Россию своего рода промежуточной станцией.
Зачастую мигранты остаются без средств к существованию и без официальных документов, которые позволили бы им получить достойную работу. Кроме того, как правило, они очень плохо говорят на русском языке. Чаще всего они получают работу распространителей листовок, рекламных буклетов и бесплатных журналов у станций метро, что позволяет им зарабатывать около 50 долларов в неделю. Большинство из них делят жилье с другими африканскими мигрантами, ютясь по 10 человек в одной комнате.
И все эти трудности и невзгоды еще больше усугубляются безнаказанным насилием на почве расовой ненависти.
Джон Стивен Абумен (John Steven Abumen), 39-летний нигериец, который дает частные уроки английского языка, утверждает, что за те 15 лет, которые он прожил в России, на него нападали трижды.
Он пережил ножевое ранение в руку, перелом запястья, травму глаза и вывих колена, которое до сих пор постоянно его беспокоит. Он хромает на одну ногу, но он не может позволить себе операцию, которую ему рекомендовали врачи. По его словам, широкий рубец на его бритой голове — это результат удара железным прутом.
«Я очнулся в больнице три дня спустя, — вспоминал Абумен. — Я почти полностью ослеп. И у меня до сих пор проблемы со сном».
По его словам, он дважды обращался в полицию, чтобы сообщить о нападениях, однако это ни к чему не привело.
«В России если вы даете отпор, вы оказываетесь виноватым, — сказал Абумен, показав маленький красный баллончик с перцовым аэрозолем, который он теперь носит для самозащиты. — Тогда мне сказали: “А что вы делаете в России? Вы сами виноваты”».
Иногда в роли нападающих выступают сами сотрудники правоохранительных органов, как утверждает Агнес Блэ (Agnes Blais), волонтер Комитета гражданской помощи, который оказывает правовую и гуманитарную помощь мигрантам.
«У африканцев возникает множество проблем с полицией, — сказала она. — Им угрожают арестом. Полиция часто вымогает у них деньги».
Этот комитет занялся делом Бэзи и помог собрать пожертвования на хирургическую операцию. Группа предоставила ему адвоката и переводчика, чтобы он смог подать иск. В настоящее время по его делу ведется следствие. Но несмотря на то, что его делом заинтересовалась российская пресса, виновные в нападении на него так и не были наказаны.
Лидеры ультраправых экстремистских группировок отрицают, что они подстрекают к нападениям на африканцев.
«Африканцы… не представляют угрозы для населения России, если учесть их численность на территории нашей страны, — утверждает Дмитрий Демушкин, который возглавляет националистическую коалицию и обвиняет в нападениях скинхедов. — Если бы они приезжали сюда миллионами, тогда бы начались культурные трения».
Фабрис Канда (Fabrice Kanda) бежал из Демократической республики Конго, после публикации своих статей, в которых он разоблачал случаи мошенничества во время президентских выборов 2011 года и из-за которых полиция начала его преследовать. Один из его родственников помог 29-летнему журналисту достать билет на самолет и получить российскую визу. На родине у него остались жена и двое малолетних детей.
Спустя год после приезда в Россию на него напали трое мужчин. Они украли его гитару и паспорт. Канда написал заявление в полицию, но ему сказали, что «найти этих людей будет крайне трудно».
Российское правительство отклонило его прошение о предоставлении убежища.
«Я был уверен, что спасся от смерти, что я могу начать новую жизнь, но моим страданиям нет конца», — сказал Канда.
Некоторые мигранты признаются, что они добровольно отправились бы домой, если бы могли позволить себе купить билет на самолет и если бы их жизням на родине ничего не угрожало. Но многие другие говорят, что им стыдно возвращаться на родину с пустыми руками, так ничего и не добившись.
Другие мигранты, которые, как Абумен, приехали в Россию по университетским программам обмена, не хотят оставлять своих русских жен, партнеров и детей.
«Это очень тяжело, — говорит Блэ. — Они скорее будут жить в крайне тяжелых условиях, чем вернутся домой без денег».
Источник | 
Главная 
