13:39

Нужно ли России торговать воздухом?

Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата был принят в 1997 г. Его цель — снизить выбросы парниковых газов: страны обязались сократить их в среднем на 5% по сравнению с 1990 г. При этом можно не только реально сокращать выбросы, но и покупать квоты других государств (единица сокращения выбросов равна тонне эквивалента двуокиси углерода). Протокол — это прежде всего инструмент доступа на углеродные рынки, подчеркивает руководитель дирекции по управлению проектами в области энергосбережения и природопользования Сбербанка Всеволод Гаврилов.

В торговлю углеродными единицами включилась и Россия: по протоколу выбросы к 2012 г. не должны были превышать уровень 1990 г., но в 2010 г. их уровень оказался на 35% ниже, чем 20 лет назад (данные ООН). До 2000 г. выбросы уменьшались, последние 10 лет они начали расти, но темп не превысил 1% в год при росте ВВП на 7-8%, замечает директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ВШЭ Георгий Сафонов. Россия сэкономила порядка 6 млрд т эквивалента СО2 из своей квоты, подсчитали в Минэкономразвития: если исходить из цены в 5 евро за тонну эквивалента, стоимость ресурса — 30 млрд евро.

Но пока Россия заработала на протоколе значительно меньше. По оценкам Гаврилова, компаниям удалось выручить около $600 млн за проданные углеродные единицы. Цены постоянно падают, а регулирование киотских проектов в России недостаточно эффективно, замечает менеджер компании, участвовавшей в углеродном проекте. Чтобы выйти на рынок, нужно утвердить проект сокращения выбросов в Минэкономразвития, оператором углеродных единиц был назначен Сбербанк — фактически он выступает посредником между российскими компаниями и иностранными покупателями. Общая квота для российских компаний — 300 млн т, такой лимит установлен правительством. По данным «Деловой России», сейчас утверждено 108 проектов на 311 млн т, поступило заявок почти на 400 млн т. «Бизнес только вошел во вкус», — говорит сотрудник компании, участвовавшей в киотских проектах. Доходы от продажи углеродных единиц должны быть вложены в энергоэффективность, судя по инвестдекларациям компаний, они готовы вложить около 6 млрд евро, замечает Гаврилов, несмотря на то что поступления оказались меньше ожидаемого.

Минэкономразвития согласно повысить лимит и упростить процедуры, но для этого Россия должна согласиться и дальше участвовать в киотских механизмах, говорит замдиректора департамента министерства Олег Плужников. Минэкономразвития выступает за присоединение к новому климатическому соглашению, о своей позиции оно сообщило правительству, продолжает Плужников. Россия могла бы использовать сэкономленную квоту: по расчетам Гаврилова, компании могут продавать около 100 млн т единиц в год, зарабатывая по 500 млн евро. Россия будет больше вкладывать в энергоэффективность и чистые технологии, развивая инжиниринговый бизнес, продолжает Плужников.

Противники участия России в новом договоре указывают, что Киотский протокол не помог остановить или замедлить изменение климата, а крупнейшие по объему выбросов страны объявили о выходе из соглашения или об отказе подписывать новое (среди них США, Китай, Канада и Япония. — «Ведомости»), объясняет сопредседатель «Деловой России» Антон Данилов-Данильян. Вопрос об участии России в новом соглашении — прерогатива правительства, говорит пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Вопрос еще будет обсуждаться, окончательного решения еще нет, говорит пресс-секретарь премьера Наталья Тимакова.

Россия и на переговорах по Киотскому протоколу руководствовалась вопросом «А что нам за это будет?», говорит директор по программам «Гринпис Россия» Иван Блоков. А нужно руководствоваться долгосрочными приоритетами, подчеркивает он: присоединение к новому соглашению — мощный стимул снизить энергоемкость экономики и обновлять технологии.