МЭР: цены на ресурсы и сокращение бюджетных расходов уводят экономику в минусИз докризисных источников роста экономики России сохранился
только один — повышение зарплат, но и его влияние снижается. Цены на
ресурсы и сокращение бюджетных расходов ведут к стагнации или спаду. А
новым резервам роста — внутренним инвестициям и повышению
производительности труда — мешает отвратительный инвестклимат, признало
Минэкономразвития.
Традиционная модель роста российской экономики больше не работает,
прежние источники развития утрачены, новые — в стадии формирования,
объявил министр экономического развития России Андрей Белоусов на форуме
«ВТБ Капитала» «Россия зовет».
В такой ситуации темпы экономического роста ограничены двумя
процентами, это не позволяет выполнять взятые на себя государством
социальные обязательства, признал чиновник.
Докризисный рост ВВП на уровне 7—8% шел за счет регулярного повышения
зарплат, которое стимулировало потребление, считают в МЭР. Увеличение
зарплат в предкризисные годы в министерстве оценивают в 12—17%. Но
«адекватного роста производительности труда» не было, заметил Белоусов.
Она росла на 5—7%.
По словам министра, этот фактор стимулировал разрастание «финансового
пузыря», но обеспечивал около 6 из 8% общего роста экономики.
Теперь компании при выплате зарплат ориентируются на
производительность, и вклад этого фактора в рост экономики не превысит
3%, оценили в МЭР.
Вторым по масштабам источником роста в докризисный период было
повышение цен на природные ресурсы. На него приходилось около 2,5%
подъема ВВП.
Но глобальное снижение спроса на нефть и изменение конъюнктуры на мировом газовом рынке из-за
сланцевых проектов сводят фактор в лучшем случае к нулю, в худшем —
уводят экономику в минус, предупредил Белоусов. Увеличение добычи нефти в
ведомстве считают нереальным: новые месторождения Восточной Сибири
могут лишь компенсировать вывод из оборота старых, в таких условиях
добыча до 2020 года стабилизируется на уровне 510 млн тонн в год.
Третий источник роста ВВП — бюджетные расходы, по словам Белоусова, также больше неактуален.
К 2015 году государственные расходы снизятся на 2%, ненефтегазовый
дефицит сократится с 10 до 8% ВВП. «Платой за это будет один процент
роста экономики», — резюмировал министр, добавив, что за вычетом
утраченных источников роста предельным уровнем для российской экономики
будут 2%.
Но до кризиса ненефтегазовый дефицит был на уровне 3—5% ВВП, сейчас
10,7% — задача правительства сократить риски неисполнения обязательств,
объяснил министр финансов Антон Силуанов, назвав «бюджетное правило»
хеджированием обязательств государства. В следующем году ненефтегазовый
дефицит сократится до 9,7%, в 2014 году — еще на процент, обещал
чиновник.
По мнению Белоусова, исполнение расходных обязательств бюджета возможно при росте экономики минимум на 4—4,5%.
Новыми источниками для удвоения темпов роста в МЭР считают внутренние
инвестиции, поддержку ненефтегазового экспорта и повышение
производительности труда (задача МЭР — удвоение за 10—12 лет).
«Мешает отток капитала из-за отвратительного
инвестиционного климата», — говорит Белоусов, добавляя, что рассчитывает
на эффект «дорожных карт», которые направлены на снижение
административных барьеров в экономике и прорабатываются в ходе
консультаций с предпринимателями.
Экономики начинают работать на внутренние рынки, согласен первый зампредседателя Центробанка Алексей Улюкаев.
«Внешняя торговля перестает быть основным фактором роста в условиях
сокращения глобального спроса, который не будет высоким. Рынки капитала
переходят на полуоткрытый режим работы: открываются и закрываются по
времени. В таких условиях фондирование обеспечивается национальными
сбережениями и инвестициями», — говорит он, добавляя, что считает
исчерпанной не только российскую, но и глобальную модели экономического
роста.
Петр КАНАЕВ
| 
Главная 
