 Попробую ответить в общих чертах на Ваш вопрос цитатой из книги В. Солоухина «Последняя ступень»:
«Израиль — это болезнь всего человечества, это рак крови. Болезнь началась давно, ещё в древности, а теперь выходит на финишную прямую.
— Но в чём же болезнь? И в чём вообще этот пресловутый еврейский вопрос? — Я не знаю, откуда это пошло, кто из древних еврейских мудрецов сформулировал основные законы жизни и поведения евреев на все будущие времена и каким образом эти законы развились в религиозные догмы. Кто-то внушил им с самого начала, что они народ особенный, единственный на земле, а все остальные народы — лишь среда для их жизни и развития, лишь организм, на котором или в котором евреи должны паразитировать. Ты только представь себе: все религии мира твердят с небольшими вариациями — «люби ближнего, не убей, не укради, все люди братья». И только одна религия из всех человеческих религий твердит евреям: отними, презирай, покори, заставь служить себе, уничтожь.
Деньги, находящиеся не у евреев, это твои деньги, они только временно находятся в других руках, поэтому при первой возможности отбери любыми средствами.
Да… Так вот, деньги. С них-то всё и началось. Небольшое восточное племя, внушив себе, что оно превыше других всех народов (а это и есть расизм!), не могло, конечно, рассчитывать на прямую силу. Как оно могло бы подчинить себе весь остальной многонаселенный и безбрежный мир?
Кто-то из древних мудрецов научил свою народность, что к этому есть два средства, вернее, одно двойное: рассеяние и деньги. А точнее, золото.
Расселившись среди многих ничего не подозревающих народов и начав паразитировать на этих народах, евреи оставили себе одно только занятие — собирать деньги, высасывать, выкачивать по крупинке и сосредоточивать их в своих руках.
Вспомним, как ярко и коротко описан этот процесс у Гоголя в «Тарасе Бульбе»:
«Этот жид был известный Янкель. Он уже очутился тут арендатором и корчмарем; прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил свое жидовское присутствие в той стране.
На расстоянии трёх миль во все стороны не осталось ни одной избы в порядке: всё валилось и дряхлело, всё поразбивалось, и остались бедность и лохмотья: как после пожара или чумы выветрился весь край.
И если бы десять лет пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и всё воеводство».
Таких Янкелей были не единицы, а всё-таки миллионы, и рассеялись они по всему миру, по всем государствам.
Первыми способами для самого первоначального накопления оказались ростовщичество и торговля. Гоголя можно заподозрить в пристрастии, необъективности и даже антисемитизме. Украинец по происхождению, православный по духу, русский монархист по убеждениям — что от него ожидать?
Но вот берём выписку из современной книжицы Сесиль Рот «История евреев с древнейших времен по шестидневную войну» (с английского).
Книга написана с явной симпатией к евреям и, очевидно, евреем. Выписываем:
«Имелся один незаменимый вид экономической деятельности, о котором средневековое общество не позаботилось. Финансист, банкир или ростовщик (все эти термины фактически являются синонимами) необходим в любую эпоху, в каждом государстве, в котором господствует денежное хозяйство… В некоторых странах евреи были единственными капиталистами. Какое бы крупное дело ни начиналось, приходилось прибегать к услугам евреев. Их помощь была незаменима в двух основных занятиях — войне и строительстве. Даже церковные организации прибегали к их помощи в любом важном деле… Расцвет еврейского господства в финансовом мире начинался с XII века. Евреи представляли как бы губку, вбирающую в себя плавающий поверху капитал королевства.
Простой народ с завистью следил за тем, как евреи быстро накапливали капитал, как деньги, принадлежавшие ему, нескончаемым потоком текли через еврейские сундуки в королевскую казну. Ненависть простого люда росла, пока он не обрушивал её под тем или иным предлогом на еврейские кварталы… В тот период, когда подавляющее большинство европейцев было неграмотно, у евреев религиозным догматом считалось всеобщее образование. В каждой стране, куда проникали евреи, возникали традиционные школы, в которых изворотливые финансисты превращались в проницательных учёных, в то время как их клиенты пьянствовали в своих замках. Таким образом, постепенно, с юных лет, занятия сложной талмудистской диалектикой поколение за поколением оттачивали еврейский ум».
Значит, из Янкелей, высасывающих золотишко (то есть кровь и пот) из окрестного населения при помощи мелкого ростовщичества и корчмы, постепенно получались крупные воротилы, фабриканты, заводчики, банкиры, Ротшильды. А так как евреи не пахали, не сеяли и вообще не занимались никакой полезной производительной деятельностью, то деньги у них ниоткуда не могли взяться, кроме как были высосаны из местного населения, а с укрупнением масштаба — из той или иной страны. Деньги, сосредоточенные в большом количестве в одних руках и вообще в одном месте, можно превратить во что угодно: в грандиозные соборы, в Версали, в прогулочные яхты, в фешенебельные отели, в изысканных любовниц, в железные дороги, в министров, в лордов, в баронов, в президентов, в премьер-министров, в войну, в революцию… Вернёмся к двум строкам из Сесиль Рот: «…как деньги, когда-то принадлежавшие ему, нескончаемым потоком текли через еврейские сундуки в королевскую казну. Ненависть простого люда росла, пока он не обрушивал её под тем или иным предлогом…» Сесиль Рот поясняет в своей книге, что короли более или менее охотно терпели евреев у себя в государстве, потому что отбирали у них часть денег, и это было удобно.
Евреи высасывали деньги у народа, а короли брали у евреев.
И народ, поэтому обрушивал на евреев свою ненависть.
Но здесь возникают три неизбежных вывода.
Во-первых, евреи, когда набрали уже силу и начали господствовать, по словам Сесиль Рот, в финансовом мире, этим евреям могло надоесть отдавать деньги королям.
Во вторых, евреям, сосредоточившим огромные деньги (значительно большие, чем в королевской казне), могло надоесть формальное неравноправие, все эти еврейские кварталы, необходимость креститься, то есть хотя бы и неискренне и временно отказываться от своей религии и вообще терпеть всяческие ущемления и гонения, о чём написано множество книг и что нет нужды пережёвывать.
В-третьих, если евреям, сосредоточившим в своих руках огромные деньги и господствовавшим в финансовом мире, стали мешать короли и надоели ограничения и если народ обрушивал на них свой гнев за отобранные деньги, то им очень нетрудно было стихию гнева, направленную и обрушивающуюся на них, переадресовать королям.
Этим убивалось сразу два зайца. Убирались короли, которые отбирали у евреев часть денег, и достигалось равноправие.
Тем легче было направить народный гнев по нужному им руслу (на королей и на элиту той или иной нации, окружающую короля и управляющую государством), что постепенно в руках евреев, благодаря деньгам опять же, но и благодаря идейной целеустремленности, оказались все средства массовой информации, организующие общественное мнение, начиная с газет и книг, кончая анектодами и досужими слухами.
В самом деле, обидно, когда у тебя в руках все деньги (большая часть денег, обращающихся в данной стране) и когда ты являешься фактическим хозяином положения и без тебя (без твоих денег) никто не может ступить шагу, обидно, когда всё же формально хозяином положения являются король и служащее ему дворянство, какая-то там аристократия, голубая кровь с пустым карманами.
У них все привилегии, у них почёт, ордена, титулы, гербы, государственные должности, блестящие балы, а ты хоть и хозяин положения, считаешься инородцем да и просто жидом, ограниченным во всех правах.
В лучшем случае тебя назовут буржуа. Конечно, отдельные личности умели во все времена докарабкаться до самого верха, как премьер-министр Дизраэли в Англии, например. Но речь идёт о еврее массовом, о еврее как таковом.
Значит, надо отобрать власть у короля и аристократии и передать её так называемым буржуа, надо на время уравнять всех в государстве, аристократию желательно уничтожить.
А потом, среди уравненных, на высоте неизбежно окажется тот, у кого больше денег. Это ясно как божий день, как дважды два.
Они не могли, естественно, привнести в массы лозунг: «Свобода и равенство евреям, братство всех народов с евреями».
Массы на это, возможно, и не пошли бы.
Но если просто свобода, равенство и братство, то всё в порядке.
Если все будут равны, то равны будут и евреи.
Равны-то равны, но денежки всё равно останутся в их руках.
Из народа они всё равно будут деньги высасывать, не будет только королей и вообще государственных институтов, которые бы эти деньги хотя бы частично отбирали у них и хотя бы частично в чем-нибудь их ограничивали.
Сесиль Рот не говорит прямо, что все социальные и так называемые буржуазные революции в Европе были инспирированы, финансировались и осуществлялись евреями путём направления народного гнева по выгодному евреям адресу, но это легко читается между строк.
Да есть и довольно прямые заявления Сесиль Рот.
«В результате французской революции естественным следствием декларации прав человека и гражданина явилось предоставление евреям тех же прав, что и всем прочим гражданам».
«Евреи во всей Германии активно участвовали в революционных волнениях 1848 года, веря, что революционный успех принесёт им полную эмансипацию.
Одно государство за другим принимали либеральные конституции, и всюду в кодексы включался пункт, устраняющий ограниченность евреев».
Сказано мягко и частично.
Евреи не просто активно участвовали в революциях, но являлись их возбудителями, финансировали их, подготавливали к ним слепые народные массы путём обработки общественного мнения.
Короче говоря, во время всех революций, когда по Парижу гремели телеги, нагруженные, как арбузами, головами лучших французов (сотен тысяч французов, убитых без суда и следствия, ибо виноватых не было, но надо просто убрать верхушку нации, снять с неё голову), когда кровь немцев заливала немецкую землю, кровь англичан — английскую, а кровь русских — русскую, одни евреи во время всех этих революций знали, что происходит и зачем происходит.
Они одни твёрдо и точно знали, что надо делать.
Но революция позади. Повсюду свобода и равенство (отнюдь не братство).
В руках маленького восточного племени, составляющего, вероятно, меньше, чем одну сотую часть человечества, то есть менее одного процента, сосредоточено восемьдесят процентов всех денег, точнее сказать, всего капитала, которым располагает человечество.
Под прямой зависимостью или косвенным влиянием находятся все газеты, все радиостанции, все телевидение, вся медицина, вся наука, вся музыка, вся кинематография, а вместе с тем и вся политика на земном шаре.
Вот я открываю вам, Владимир Алексеевич, тайну времени.
Многие думают, что на земном шаре происходит борьба классов, борьба философий и идей.
Нет!
На земном шаре происходит только одна борьба: последовательная, многовековая борьба евреев за мировое господство.
Другое дело, что они используют в этой борьбе и философию, и искусство, и все возможные средства, а классовая теория — это их отмычка к любому народу.
Всюду и везде есть бедные, недовольные, неудачники, малоимущие, а то и вовсе неимущие. Всегда их можно настроить и натравить на основу нации, на её лучшую часть.
У него есть, а у тебя нет. У него больше, а у тебя меньше. Несправедливо. Иди и отними, ты что, хуже? Перефразируя Ленина, но, отнюдь не искажая смысла его фразы, можно сказать так: речь идёт не о борьбе с нацией, с народом, а о борьбе одной части народа с другой.
— Но неужели об этом никто не догадался за все века? — наивно спросил я у Кирилла.
— Да ты Достоевского-то читал или нет? — удивился Кирилл.
— Читал… «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание», «Бесы»…
— Лисёнок, подкинь-ка мне Достоевского. Открой в «Дневнике писателя» нужное место.
Через минуту я уже читал, не веря своим глазам. Может быть, я и раньше читал эти страницы, но как-то не затрагивали они меня. Я сказал об этом Кириллу, а он ответил:
— Не знал тайны времени. Итак, я читал.
«…Наверное, нет в целом мире другого народа, который бы столько жаловался на судьбу свою… Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы только, а стало быть, и политикой, внутренними делами, нравственностью государств».
«Я готов поверить, что лорд Бакконсфильд (Дизраэли) сам, может быть, забыл о своём происхождении когда-то от испанских жидов (наверное, однако, не забыл), но что он руководил английской консервативной политикой за последний год отчасти с точки зрения жида, в этом, по-моему, нельзя сомневаться».
«Помещики хоть и сильно эксплуатировали людей, но все же старались не разорять своих крестьян, пожалуй, для себя же, чтобы не истощать рабочей силы. А евреям до истощения русской силы дела нет. Взял своё и ушёл».
«Мне иногда входила в голову фантазия: ну что если бы это не евреев было в России три миллиона, а русских, а евреев было бы восемьдесят миллионов — ну во что бы обратились у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравниться в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем? Не избили бы до окончательного истребления, как делали они с чужими народами в старину, в древнюю свою историю?»
«Отчуждённость и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что в мире существует лишь одна народная личность — Еврей, а другие хоть и есть, но всё равно нужно считать, что их как бы и не существовало».
«Выйди из народов и составь свою особь и знай, что с сих пор ты един у бога, остальных истреби или в рабов обрати, или эксплуатируй.
Верь в победу над всем миром, верь, что всё покорится тебе.
Строго всем гнушайся и ни с кем в быту своём не сообщайся и даже когда лишишься земли своей, даже когда рассеян будешь по лицу всей земли, между всеми народами, — всё равно верь всему, что тебе обещано, всё сбудется, а пока живи, гнушайся и эксплуатируй, и ожидай, ожидай».
«Ещё в детстве я читал и слыхал про евреев легенду о том, что они, де, и теперь неуклонно ждут Мессию, что Мессия соберёт их опять в Иерусалиме и низложит все народы мечом своим к его подножию, что потому, де, евреи, по крайней мере в большинстве своём, предпочитают одну профессию — торг золотом и много что обработку его, а это всё будто бы для того, чтобы не иметь нового отечества, не быть прикрепленным к земле иноземцев, обладая ею, а иметь всё с собой лишь в золоте и драгоценностях, чтобы удобнее их унести».
«Еврей, где ни поселялся, там ещё пуще унижался и развращался народ, там ещё больше приникало человечество, ещё больше падал уровень образования, ещё отвратительнее распространялась безвыходная, бесчеловечная бедность, а с ними и отчаяние.
В окраинах наших спросите коренное население, что двигает евреем и что двигало им столько веков?
Получите единогласный ответ: безжалостность. Двигали им столько веков одна лишь безжалостность к нам и одна только жажда напиться нашим потом и нашей кровью». «Недаром же они движут капиталами, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю, они же властители и всей международной политики… Близится их царство, полное царство!
Наступает вполне торжество их идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обогащения, жажда личного накопления денег всеми средствами, — вот всё, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей».
«Верхушка евреев воцаряется над человечеством всё сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть».
«В новой нравственной основе социализма (который, однако, не указал до сих пор ни единой, кроме гнусных извращений, природы и здравого смысла), он верил до безумия.
— Но как социалисту ему, прежде всего, следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начаться с атеизма.
Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основания отрицаемого им общества. Семейство, собственность, нравственную ответственность личности он отрицал радикально».
— Достоевский был гений! — подхватил Кирилл, едва я кончил читать. — Он понимал, что евреи в своей борьбе главный упор делают на разложение народов с нравственной стороны, со стороны традиций, устоев, семьи, религии. Это вроде как (я где-то читал, у Фабра, наверное) черви, питающиеся трупами погибших животных, не просто пожирают дохлое мясо и кожу, но сначала умеют разжижить их. Фабр это называет приготовлением бульона. Так вот, черви сначала приготовляют бульон, а потом уж им и питаются. Точно так же поступают и эти.
Привнести идею, что нет ничего святого, что всё дозволено, высмеять чистые чувства, трогательные движения души и сердца, привести дело к тому, чтобы катастрофически распадались семьи, чтобы люди блудили и богохульствовали, отнять у них святость очага, заставить их плеваться в сторону предков, лишить их корней национального самосознания, смешать народ во всеобщий интернациональный винегрет… "
Источник |
Главная 
