Житие преподобного Сергия в своих
главных событиях известно всякому сознательному
православному русскому человеку. Основным и почти
единственным источником этих сведений является для
своей эпохи исключительно обстоятельное агиографическое
повествование, написанное насельником основанного им
Троице-Сергиева монастыря и учеником преподобного
Епифанием Премудрым. По словам самого автора
«Жития», впервые он приступил к его
составлению «по лете убо единем или по двою по
преставлении старцеве»[1]. Но это были лишь
предварительные записи о подвигах и поучениях святого,
которые делались, что называется, для себя самого, а не
для обнародования: «По себе пишу, а запаса ради и
памяти ради и ползы ради»[2]. В течение 20 лет Епифаний
вносил такие записи в «свитки, в них же беху
написаны некыя главизны еже о житии старцеве памяти
ради»[3]. И лишь на закате своей жизни,
убедившись, что никто другой не взял на себя труд
составления жития великого старца, агиограф приступил к
написанию подобного сочинения, опираясь при этом как на
собственные ранее сделанные записи, так и на
воспоминания престарелых монастырских насельников
— «древних старцев» — о
преподобном. Как пишет Епифаний в предисловии к своему
сочинению, к написанию «жития» он приступил
через 26 лет после преставления святого —
«отнеле же преставися 26 лет
преиде»[4]. Если исходить из почти
общепризнанной даты кончины преподобного Сергия —
1392 г. от Р. Х., «Житие» начато было около
1418 г., и очевидно, вскоре завершено. В 1422 г. были
обретены мощи святого, а по прошествии еще трех
десятилетий состоялось его прославление.
«Житие», написанное Епифанием, как известно,
дошло до нас не в оригинальном виде. Примерно через два
десятилетия после обретения мощей преподобного Сергия оно
было переработано знаменитым агиографом Пахомием
Логофетом, афонским монахом сербского происхождения,
который прибыл на Русь около 1440 г. и вступил в число
братии Троицкого монастыря. Пахомий, литературная задача
которого связана была с предстоявшей канонизацией великого
подвижника, сократил труд Епифания, добавил к нему
рассказы о чудесах, свершившихся после обретения мощей
святого, и стилистически переработал сочинение своего
предшественника в направлении большей торжественности,
создаваемой искусством «плетения словес», и
соответствия выработанному в поздней Византии
агиографическому канону. «Житие преподобного
Сергия» к тому же существует в нескольких редакциях,
различающихся не только в малозначащих деталях, но и
документально, в частности в датировке тех или иных
событий. В этих редакциях в разной мере сказалась правка
первоначального Епифаниева оригинала, произведенная
Пахомием.
При столь сложной истории текста «Жития»
присутствие в нем разночтений фактически неизбежно. Самое
существенное из них относится к дате рождения преподобного
Сергия. В отличие от некоторых других событий из жития
святого, соприкосновенных с его участием в политической
истории Руси, которые отражены и в иных документах, так
что, если так можно выразиться, поддаются проверке при
сличении разных свидетельств, по подобию перекрестного
допроса свидетелей в судебном процессе, о времени рождения
святого Сергия мы знаем лишь из его «Жития»,
составленного Епифанием и переработанного Пахомием.
Но относительно этой даты мы как раз и сталкиваемся в
«Житии» с противоречивыми данными. Автор
«Житии» (Епифаний или Пахомий), не указывая
эту дату по летосчислению от сотворения мира, привязывает
ее к гирлянде других дат, которые, казалось бы, должны
разрешить вопрос: «в лета благочестиваго преславнаго
державнаго царя Андроника, самодержца греческаго, иже в
Цариграде царьствовавшего, при архиепископе Коньстянтина
града Калисте, патриарсе вселеньском; в земли же Русстей в
княжение великое Тферьское при великом князи Димитрии
Михайловиче, при архиепископе пресвященнем Петре,
митрополите всея Руси, егда рать Ахмулова»[5].
Практически все указанные здесь даты, с одной стороны,
хорошо известны, но с другой, за одним исключением,
— они обозначают не прямую дату рождения, а лишь ее
хронологические рамки, но что хуже того, эти даты
несовместимы, так что быть корректными все сразу они не
могут. Император Андроник II Палеолог правил с 1282 по
1328 г., а Андроник III с 1328 по 1341 г., Каллист I
Святогорец занимал Патриарший престол дважды: с 1350 по
1354 и затем еще с 1355 по 1362 г. Тверской князь Дмитрий
Михайлович Грозные Очи получил из Орды от хана Узбека
ярлык на великое княжение Владимирское в 1322 г., а в 1325
г. был убит в Орде. Святитель Петр возглавлял Русскую
Церковь с 1308 по 1326 г. Наконец, под ратью Ахмыловой
подразумевается, очевидно, бедствие, обрушившееся на Русь
в 1322 г., когда ордынский посол Ахмыл, цитирую близкий к
летописной записи пересказ ее С. М. Соловьева,
«наделал много зла низовым городам, Ярославль взял и
повел много пленников в Орду»[6].
Как уже было сказано, совместить все эти даты невозможно.
Но одна из них выпадает очевидным образом как явно не
относящаяся к делу. Это указание агиографа на рождение
преподобного Сергия при Патриархе Каллисте. Предположение
о рождении святого в 1350 г. или в более позднее время
безусловно противоречит всем имеющимся у нас сведениям о
времени его жизни. Из двух императоров с именем Андроник
временем своего правления с остальными датами согласуется
правление Андроника II, продолжавшееся c 1282 по 1328 г.
При сопоставлении оставшихся хронологических рамок:
1282–1328, 1322–1325, 1308-1326 выявляется,
что, если доверять в этом тексту жития, святой родился в
великое княжение Дмитрия Тверского — от 1322 до
1325, а с учетом упоминания «рати Ахмыловой»
еще определеннее, в 1322 г.
Твердость этого вывода, однако, имеет ограниченный кредит
ввиду того, что хотя бы одна ошибка в сообщаемых
агиографом сведениях, о Патриархе Каллисте, есть
бесспорно, а значит, не исключены и другие ошибки. И все
же если бы мы располагали только этими данными о времени
рождения преподобного Сергия, нам, безусловно, следовало
бы исходить из 1322 г. как наиболее вероятной даты. Но в
прямой конкуренции с ней находятся другие хронологические
данные, почерпаемые из «Жития» Епифания
Премудрого и Пахомия Логофета. Прежде всего речь идет о
житийном указании на время его преставления и
продолжительность его земной жизни: «Воздвиже на
небо руце, молитву сотворив, чистую свою и священную душу
с молитвою Господеви предаст, в лето 6900-е месяца
септеврия 25; жив же преподобный лет 70 и
8»[7]. И затем в другом месте —
во включенном в «Житие» «Слове
похвальном», надписанном именем первого автора
«Жития» — «сотворено бысть
учеником его, священноиноком Епифанием»[8]: «Успе же старец о
Господе в старости глубоце, добре пожив, в преподобии,
в правде и целомудрии, в смиренномудрии, во всякой
чистоте и святыни… преставися от жития сего лет
седмидесяти и осми. Чернечествова же лет 55 со всяким
прилежанием и воздержанием»[9]. 6900 г. от сотворения мира
— это 1392 г. от Р. Х. Итак, преподобный Сергий
скончался 25 сентября 1392 г., прожив 78 лет.
Следовательно, родился он в 1314 г. или в конце 1313
г., а монашеский постриг принял в 1337 г.
Таким образом, опираясь на данные одного и того же
источника, приходится выбирать между двумя датами: 1314
или 1322 г. Какой из них отдать предпочтение? Относительно
второй даты, 1322 г., мы уже отметили, что в комплекс
косвенных указаний на нее, из которых она и вычисляется,
вкралась бесспорная ошибка, связанная с именем Патриарха
Каллиста, позволяющая предполагать возможность и иных
ошибок. Кому собственно из двух авторов
«Жития» принадлежат приводимые там даты, или
лучше сказать, имена правителей и первосвятителей, бывших
при рождении святого?
Несомненно, что, по преимуществу Пахомию, во всяком случае
они прошли чрез его редакторскую правку, а некоторые
детали с большой определенностью заставляют предположить и
его авторство. Это относится к упоминанию имен Императора
и Патриарха, и еще к употреблении по отношению к святителю
Петру не только митрополичьего титула, но также и титула
архиепископа, причем на первом месте. Подобная титулатура
относительно редка в оригинальных русских текстах, где
употребление архиепископского титула по отношению к
некоторым епархиальным архиереям делало не совсем удобным
и естественным прилагать его и к митрополитам — к
тому же сан русских митрополитов был ниже архиепископского
в том значении, которое придавалось ему в Византии, однако
употребление этого титула по отношению к предстоятелям
Церквей, не обладавших полной автокефалией или стоявших
ниже по диптиху, чем Патриархаты, весьма характерно как
раз для византийской титулатуры. Несомненно, что для
выходца с Балкан и афонского монаха Пахомия особенности
византийской титулатуры были привычнее, чем для Епифания,
и ради особого уважения к Русской Церкви он наделяет ее
Предстоятеля высоким титулом Архиепископа. Пахомий, также,
вероятно, и внес в текст «Жития» указания на
правление Андроника и Патриаршество Каллиста, допустив в
последнем случае очевидный промах. Слова «в земле же
Русстей в княжение великое Тферское при великом князе
Димитрии Михайловиче», содержащие в себе, с одной
стороны, некую отстраненность — для русского
Епифания, пищущего о русском Сергии, было бы менее
естественно обозначать страну, в которой родился святой,
чем для иностранца Пахомия. К тому же в титуле великого
князя, как он приводится в тексте «Жития»,
есть некая неуклюжесть: вместо «когда великое
княжение принадлежало Тверскому князю Дмитрию», само
Тверское княжение обозначается как великое, хотя, когда в
ту эпоху попеременно Московские и Тверские князья владели
великим княжением, оно именовалось Владимирским или
Русским, но не Московским или Тверским. Подобная
некорректность в княжеской титулатуре также более вероятна
у серба Пахомия, чем у, естественно, лучше осведомленного
в русской княжеской номенклатуре Епифания. Приведенная
здесь критика хронологической привязки рождения
преподобного Сергия позволяет с известной вероятностью
предположить, что принадлежит она по преимуществу или
исключительно редактору «Жития» Пахомию, а не
автору его первоначального текста. И все же это только
предположение.
Что же касается упоминания «рати Ахмуловой»,
то, признаем, более вероятно, что оно вышло из-под пера
самого Епифания, чем его позднейшего редактора и соавтора.
Но здесь возможна ошибка памяти, которую мог допустить
Епифаний, подобная менее извинительному с точки зрения
исторической осведомленности промаху Пахомия относительно
Патриарха Каллиста. Можно предположить, что из бесед с
преподобным учителем Епифаний не раз слышал о «рати
Ахмыловой», относящейся к воспоминаниям его детства,
и включил упоминание о ней в то место «Жития»,
где говорится о рождении святого. А вот ошибка в
обозначении возраста преподобного на целых восемь лет у
агиографа, общавшегося с благоговейно чтимым им старцем
как раз в годы его старости, была бы менее извинительна, и
главное, менее вероятна. Приведенные здесь аргументы в
пользу 1314 г., признаем, носят гипотетический и
спекулятивный характер, но известную основательность они
все же имеют.
Но есть еще одно косвенное, однако, как кажется, веское
соображение в обоснование этой даты, почерпаемое из текста
«Жития». В том месте, которое относится к
отрочеству святого, когда он предавался суровому
постничеству, обеспокоившему его мать, преподобная Мария
говорит сыну, который с ранних лет вел борьбу с грехом:
«И двою на десять не имаше лет, грехы
поминаеши»[10]. В ту пору семья преподобных
проживала еще под Ростовом, а ее переселение в Радонеж
относится ко времени, когда великий князь Иван
Данилович Калита, овладев Ростовским княжением,
направил туда своего наместника Василия Колчева и с ним
некоего Мину, и как рассказывает «Житие»,
эти вельможи, «егда внидоста в град Ростов, тогда
возложиста велику нужю на град да и на вся живуща в
нем, и гонение много умножися. И не мало их от ростовец
москвичем имениа своа с нуждею отдаваху, а сами противу
того раны на телеси своем с укоризною вземлюще и тщима
рукама отхождаху… И таковыя ради нужа раб Божий
Кирилл воздвижеся из веси оноя предреченная
Ростовскыя… и преселися от Ростова в
Радонеж»[11].
Между тем, эта опала на ростовцев, вынудившая отца святого
Сергия преподобного Кирилла переселиться в Радонеж,
относится к началу великого княжения Ивана Калиты, а ярлык
на великое княжение Московский князь получил после
убийства Дмитрия Грозные Очи в 1328 г., и наиболее
вероятно, описанное в «Житии» разорение
Ростова приходится на 1331 г. Таким образом, преподобному
Сергию, если он родился в 1314 г., было 17, а если в 1322
г. — 9 лет, но его разговор с матерью о посте и
грехах имел место до переселения в Радонеж. Естественно ли
мальчику, которому 9 лет или меньше того, говорить: тебе
нет еще и 12. Но поскольку нам неизвестно, сколько времени
прошло от этого разговора святого отрока со своей матерью
до выселения из Ростовской земли, мы можем предположить,
что такой разговор состоялся в 1325 или 1326 г., когда
преподобному шел 12-й год. И такому нашему предположению
никакие другие сведения не противоречат.
Но есть в «Житии» преподобного Сергия одно
место с хронологическими данными, которые ставят под
вопрос датировку рождения святого 1314 г. Это
повествование о том, как освящена была в честь Святой
Троицы церковь, выстроенная на Маковце преподобным Сергием
и его старшим братом Стефаном: «И тогда священна
бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго
архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси,
при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в
начяло княжениа его»[12]. Святитель Феогност занимал
митрополичий престол с 1328 по 1353 г., а Симеон Гордый
держал великое княжение с 1340 по 1353 г. Получается,
что если даже храм в честь Пресвятой Троицы был освящен
в первый год правления Симеона, преподобному было
тогда, при предположении о его рождении в 1314 г., 26
лет. Между тем, о его монашеском постриге агиограф
рассказывает после сообщения об освящении Троицкого
храма, и точно указывает при этом его возраст —
23 года: «Игумен…постриже и в аггельский
образ, месяца октовриа в 7 день, на память святых
мучеников Сергиа и Вакха… Бе же святый тогда
возрастом 23 лета, егда прият иноческий
образ»[13]. Если держаться за эти данные
— постриг в 23 года и его совершение после
освящения Троицкого храма при князе Симеоне, то святой
Сергий не мог родиться ранее 1317 г. Но в таком случае
ошибочно либо указание на его преставление в 1392 г.,
либо сообщение о том, что скончался он в возрасте 78
лет.
Нами уже приводилась аргументация в пользу исключительно
высокой достоверности сообщения агиографа о 78-летней
продолжительности жизни святого, и следовательно, о 1314
годе его рождения. Настаивая на сделанных ранее выводах,
мы вынуждены поставить под вопрос достоверность всех или
некоторых сведений, относящихся либо к освящению Троицкой
церкви, либо к возрасту постриженика. Скажем сразу, что
поскольку указание на 23-летний возраст святого при его
постриге совпадает с приведенными в «Похвальном
слове» сообщением о его 78-летней жизни и о
пребывнии в иноческом чине в течение 55 лет, то у нас нет
разумных оснований ставить под вопрос 23-летний возраст
пострига святого угодника. Остается однако возможность
поставить под вопрос одно из двух обстоятельств: либо что
освящение церкви на Маковце произошло при князе Симеоне,
либо, что оно имело место до пострига. О последней
возможности скажем, что подобному предположению
противоречит лишь последовательность в изложении событий,
но не прямым образом обозначенная в «Житии»
последовательность самих событий. Иными словами, из того
обстоятельства, что агиограф вначале рассказывает об
освящении храма, а потом о постриге, еще не следует, что
постриг не мог состояться до освящения. Не менее вероятным
представляется нам, однако, и другое предположение.
Процитируем еще раз то место «Жития», где
упоминается великий князь Симеон: «И тогда священна
бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго
архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси,
при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в
начяло княжениа его»[14]. Участником события был
митрополит Феогност, поэтому упоминание его имени здесь
вызывает полное доверие; что же касается имени князя
Симеона Гордого, то оно упомянуто не потому, что он
имел прямое отношение к освящению храма, а только ради
принятого литературного этикета. И если агиограф пишет
о времени освящения церкви с некоторым сомнением:
«при… князе Симеоне, мню убо, еже рещи в
начяло княжениа его», то ведь допускаемая им
неточность («мню», а не знаю твердо), могла
обозначать как ошибку в сторону более ранней датировки
— мню, что в начале княжения Симеона, а может
быть, и не в начале, так и в сторону более поздней
— «мню», что при Симеоне, а возможно,
что и до него, еще при его отце Иване Калите, то есть,
скажем уже мы от себя, не в 1340 г., а тремя годами
раньше, когда родившемуся в 1314 г. Сергию исполнилось
23 года.
Упоминание о князе Симеоне имеет более определенный и
потому вполне достоверный характер там, где агиограф пишет
о посвящении брата преподобного Сергия Стефана в
пресвитеры, затем о назначннии его игуменом московского
Богоявленского монастыря и поставлении его своим
духовником: «Уведав же князь великый Симеон яже о
Стефане и добром житии его, и повеле Феогносту митрополиту
поставити его в прозвитеры, в священный сан, таче потом
игуменьство ему приказати в том монстыри, и приа его в
отечестьво себе в духовничестьво»[15]. Обо всем этом написано в
«Житии» до сообщения о постриге
преподобного Сергия, но очевидно, что не все эти
назначения предшествовали пострижению святого во
времени. Агиограф, заканчивая рассказ о Стефане,
возвращается к повествованию о святом старце, так что
весь он, включая, возможно, и повествование об
освящении Троицкого храма, представляет собой экскурс,
относящийся к событиям, происходившим после тех, на
которых остановился автор, прежде чем перейти к
рассказу о постриге святого.
Понятно, что приведенные нами соображения не устраняют
всех трудностей, связанных с выявлением времени рождения
преподобного Сергия, но, как нам представляется, гипотеза
о 1314 г. вызывает меньше затруднений, чем предположение о
1322 г. Само собой разумеется, что обсуждаемая проблема и
ранее была предметом анализа историков. Не входя в
обсуждение их аргументов, укажем лишь на позицию самых
авторитетных из них. Версии о 1314 г. придерживаются
святитель Филарет Московский, церковные историки П. С.
Казанский, Е. Е. Голубинский. Иной версии —
митрополит Макарий (Булгаков), В. О. Ключевский, из
современных историков — Б. М. Клоос. Но эта иная
версия — не только 1322, но также и 1319 или 1320 г.
Откуда взята еще и эта дата?
Cамым экономным образом представления соответствующей
аргументации будет пространная цитата из самого
авторитетного из сторонников именно этой даты —
митрополита Макария: «Во-вторых сказано, что святой
Сергий скончался 78-ми лет от роду в лето 6900
(1392)… или, как по другим спискам, в лето 6905
(1397) сентября 25… Это заставляет заключить, что
он родился или в 1314, или в 1319 г. … В-третьих
замечено, что святой Сергий принял монашеское пострижение,
будучи двадцати трех лет, и принял уже после того, как
освящена была построенная им церковь Святой Троицы при
митрополите Феогносте, в начале великого княжения Симеона
Иоанновича… Но княжение Симеона Иоанновича началось
к концу 1340 г. …
Следовательно, если святой Сергий в 1341 или 1342 г. имел
23 года, то он родился в 1318 или 1319 г., но отнюдь не в
1314 г. По всем этим данным полагаем время рождения
святого Сергия приблизительно около 1320 г., между 1318
— 1322 г. Отсюда само собою следует, что если святой
Сергий прожил 78 лет, то он скончался около 1397 г. или в
этом самом году, как и свидетельствуют некоторые списки
жития его, а не в 1391–1392г., как гласят другие
списки и некоторые жития… Принять последнее
показание значит допустить одно из двух: или то, что
святой Сергий родился в 1314 г., а не около 1320г., иди
то, что он скончался только 72 лет, а не
78-ми»[16].
Итак, встречая самое решительное затруднение для датировки
рождения святого 1314 годом в освящении Троицкого храма
при князе Симеоне, митрополит Макарий ставит под вопрос
традиционно признаваемую и присутствующую в большинстве
редакций «Жития» дату смерти преподобного,
относя ее к 1397 г. Таким образом, у него это уже вопрос
не о дате рождения, а о дате преставления святого,
пересмотр относительно общепринятой версии которого
опирается при этом на текстологически сомнительные
основания: редакции текста, признаваемые специалистами
менее авторитетными, и еще на позднюю Никонову Летопись. К
тому же, предположение о смерти святого в 1397 г. не
согласуется с приблизительно известным временем кончины
автора его жития Епифания, которое историки древнерусской
агиографии и литературы относят к промежутку между 1418 и
1422 г.[17] Между тем, по собственным
словам Епифания, к написанию «Жития» он
приступил через 26 лет после кончины своего учителя:
«Отнеле же преставися 26 лет
преиде»[18]. Простейшие выкладки
показывают — через 26 лет после 1397 г. шел уже
1423 год. Даже если Епифаний написал о 26 годах не
когда приступил к составлению целостного текста
«Жития», а при завершения своего труда, то
все равно это бы относилось ко времени, на один год
более позднему, чем самая поздняя из предполагаемых дат
его кончины — 1422 г. Напротив, если исходить из
фактически общепринятой даты преставления святого
Сергия — 1392 г., то 26 лет спустя шел 1418 г., и
эта дата приходится как раз на последние годы жизни
Епифания, не выступая за их предел.
Перенося кончину преподобного Сергия с 1392 на 1397 г.,
маститый церковный историк все равно не устраняет одно из
самых трудных возражений против 1314 г., —
упоминания об «Ахмыловой рати», которая
обрушилась на русское Понизовье не в 1319, а в 1322 г. Не
вполне полагаясь на свою версию, искушенный ученый
благоразумно допускает и ту дату, которая нам
представляется наиболее вероятной, — 1314 год от
Рождества Христова.
Протоиерей Владислав Цыпин
|